Лисенок Вук

- Значит, ты сын Кага? - медовым голосом продолжала она. - Внук великого Вука и племянник Карак, которую я ценю выше всех. И ты уже поймал Таш. Удивительно! Конечно, Карак тебя научила! Не правда ли? Она теперь первая среди лис, и эти угодья ей принадлежат. Я только пробегала здесь. И, пожалуйста, передай Карак, что на днях я собираюсь наведаться к ней, попросить разрешения...

Вук, стоявший на откосе ниже, чем чужая лиса, не понимал, отчего она так присмирела. Раньше она даже в воду хотела его столкнуть. Но тут на берегу сверкнули глаза Карак, и, напав на чужую лису, она чуть не сбила ее с ног и основательно оттрепала.

- Спасай свою паршивую шкуру, Шут, пока не поздно! - закричала Карак. - У тебя такой же язык, как у гадкой холодной змеи Ши, пожирающей птенчиков. Ты искусала бы этого детеныша, если бы не почуяла мое приближение, но тут заработал иначе твой язычок, ядовитый и холодный, как брюхо Унки!

Она еще раз наподдала Шут, и та, скуля, скрылась в камышах, крикнув напоследок дрожащим от злобы голосом:

- А, ну погодите! Эй, Карак, беззубая собака! Я еще повстречаюсь с твоим племянничком, внуком знаменитого Вука, и спущу с него шкуру! Пусть ворон Кар выклюет вам глаза и вас съедят черви! А, ну погодите!

Вук едва успел придти в себя после всех событий, как Карак уже подползла к нему.

- Не обращай на нее внимания, - сказала она. - Это Шут, самая презренная из лис; у нее нет хвоста, потому что она попала в капкан, поставленный человеком. Она не забрала Таш?

- Шут хотела отнять ее у меня! - негодовал Вук. - Пусть сама попробует поймать.

Карак думала, Шут со страху кинула утку, и лишь теперь поняла, что это добыча Вука. Она остолбенела. Маленький лисенок превзошел самого себя.

- Молодец, Вук! - похвалила она его. - Придет еще время, когда ты всех нас заткнешь за пояс, и, пожалуйста, не забывай тогда старушку Карак. Но пока что ты еще многому, конечно, должен научиться, - погодя прибавила она, чтобы лисенок не зазнавался.

Потом Вук поймал шутя еще пару лягушек, направлявшихся домой.

- Тебе надо поспать, - сказала Карак, - а у меня есть еще дела, но к утру я буду дома.

С Вуком в пасти она перескочила через трещину в скале и, отпустив его, сразу повернула назад.

- Отсюда ты уже сам донесешь Таш. И, если проголодался, съешь от нее кусок.

Ночь уже клонилась к концу.

Присев на краю обрыва, Вук всматривался во мрак, ставший ему знакомым, словно он невесть сколько лет ходил по ночам, хотя родился лишь этой весной.

Но ходили темными ночами Каг и другие лисьи предки, и в Вуке проснулся инстинкт, точно ожили чужие воспоминания. Счастливый и усталый притащил он Таш в логово и, положив ее рядом с собой, тут же уснул.

На второй, третий день и в последующие дни рассветы и ночи были похожи друг на друга. И недели тоже были похожи друг на друга. Вук рос, набирался сил и в окрестностях логова охотился уже самостоятельно. Карак не могла надивиться, как быстро он мужал.

"Бедняга Каг, вот бы ему взглянуть на сына", - думала она.

А тем временем выросла трава на лугу. Лес озими колыхался, как вода в озере, где жила выдра Лутра. Птицы, вьющие гнезда на земле, учили летать своих птенцов, и тщетно искала их змея Ши, злобная и холодная, как железо капканов, которые Вук обходил стороной. Однажды Карак сказала ему:

- Утром мы не пойдем домой, в нашем логове очень жарко, и к тому же там нет покоя от маленьких черных прыгунов. Целый день только и знай чешись.

И тогда на заре обе лисы забрались в высокую пшеницу, шумевшую на ветру возле леса.

Пшеничные стебли послушно расступились, чтобы лисы не затоптали их, но перед тем, как снова сомкнуться, покачали головами, - ведь они не любили пускать чужих в свой мирно шелестящий край.

Это был мир новый для Вука, который следовал за Карак, как маленькая тень большой лисицы. Посреди поля несколько зеленых кустиков карликовой бузины, качаясь, баюкали себя. Там и остановилась Барак.

- Кажется, здесь будет неплохо. И тенек, и нас не заметят ни ласточка Чи, ни серая ворона Кар, которые, завидев нас, злобно кричат, хотя мы сроду их не обижаем.

Бузина цвела, и Карак сморщила нос:

- Цветы эти такие вонючие, но скоро запах пропадет и вырастут маленькие зеленые ягоды. - Потом она растянулась на брюхе в тени, где веяло только чистым дыханием пшеницы.

Под бузиной лисы вырыли для себя яму корытцем и таким образом освоили местность.

Местечко оказалось очень хорошим. Правда, несколько раз они искупались под дождем, и в непогоду ветер с рокотом гулял по полю, которое, свистя, причитало, но гроза проходила, лисы высыхали на солнышке, и стебли пшеницы снова выпрямлялись, хотя головки у нее стали уже такими мучительно тяжелыми, словно она непрерывно думала о чем-то.