Лишь любовь разобьет тебе сердце

– Это я виноват, мэм. Я… я разбил скульптуру, которую вы подарили бабушке Рейко.

Рут хватает воздух ртом, как будто наступила на булавку:

– Ты разбил моего орла?

Сет опускает глаза.

– Простите, – говорит он. – Это вышло случайно.

– Ну, я надеюсь! Кто же намеренно станет разрушать произведение искусства?

Мы отклоняемся от темы, и Рут начинает волноваться.

– Этот орел много значит для моей мамы, – поясняю я. – Это одна из немногих вещей, которые достались ей от бабушки Глории.

Я не говорю о том, как важно иметь что-то, что принадлежит твоему любимому человеку. Которого уже нет на свете. Без слов Рут захлопывает дверь, и мне на плечи моментально наваливается тяжесть грядущего признания маме.

– Ну, по крайней мере, мы попытались, – говорит Сет спокойным голосом.

Затем мы слышим щелчок, и дверь распахивается. Перед нами стоит Рут, все еще в ковбойской шляпе. Она опирается на ходунки.

– Мне просто нужно было отпереть замок, – говорит она. – Почему бы вам обоим не зайти? Поговорим о моем орле.

– Вы живете здесь совсем одна? – спрашивает Сет.

Мы сидим в гостиной. Нас со всех сторон окружают работы Рут вперемежку с произведениями коренных американцев и картинами Джорджии О'Киф. Орел, за которым мы пришли, сидит на углу стола. Я стараюсь не пялиться на него во все глаза. Услышав вопрос Сета, Рут хмурится.

– Возможно, я и старуха, но позаботиться о себе могу. – В ее голосе чувствуется раздражение. Затем она пожимает плечами: – Уборщица приходит через день, дважды в неделю заглядывает медсестра, и каждый день кто-нибудь привозит мне еду. Лучше уж так, чем жить в доме престарелых. Слушай, сделай доброе дело: принеси из кухни чипсов и соуса, а?

– Вы мне? – спрашивает Сет.

– Да, тебе! Давай, действуй.

Когда Сет уходит, Рут выкрикивает ему вслед:

– И смотри там больше ничего не сломай.

Она озорно улыбается мне. Это впечатляет – у Рут недостает нескольких зубов.

– А теперь, – произносит она, устраиваясь поудобнее в кожаном кресле, – давай я расскажу тебе о бабушке Глории.

Мы проводим у Рут несколько часов. Я звоню домой, чтобы проверить, как там Коджи, напомнить ему об обеде и предупредить, что мы вернемся поздно. Рут рассказывает, как они с бабушкой Глорией ходили в пешие походы в горы и высматривали там орлов. Я жадно вслушиваюсь в ее рассказ. Вот уж не думала, что бабушка тоже любила приключения в пустыне.

– Глория обожала орлов. Поэтому я и вылепила ей орла – на память. Чтобы напомнить: даже если она не видит птиц, они всегда парят высоко в небе и живут в горах, – говорит Рут.

– Как ангелы? – спрашивает Сет.

Слово «ангел» звучит сейчас так неожиданно и неуместно, как увидеть полярного медведя в пустыне. Я фыркаю себе под нос. Рут смеется своим старушечьим смехом и мотает головой:

– Нет, не как ангелы. Как орлы. Орлы реальны. А ангелы – да кто их знает? Я давно живу на свете, но что-то мне ни разу ангелы не попадались.

Она поворачивается ко мне и берет мою ладонь в свои. Ее кожа такая тонкая и нежная, что, кажется, она в любой момент может расползтись, как старая ткань.

– С тех пор как я тебя в последний раз видела, ты очень выросла. Твоей маме надо было бы почаще привозить тебя сюда, особенно после того, что случилось в вашей семье. Я обещала Глории, что буду присматривать за твоей мамой, но, кажется, это у меня не получается.

Я выдавливаю из себя улыбку, но мне не нравится, что она вспоминает о том, что случилось с Микой, особенно при Сете. Я до сих пор не могу сказать с определенностью, знает ли он про Мику, да и вообще не хочу об этом думать.

– Я постараюсь чаще приезжать. Я не знала… Не знала, любите ли вы гостей.

– Вообще-то нет. Но ты не просто гость. Ты внучка Глории. Так что можешь приезжать в любое время, – она кивает головой в сторону Сета. – И парня своего тоже привози.

Я чувствую, как меня словно жаром обдает, даже щеки начинают гореть.

– Ой, Сет не мой парень. Он просто мой друг.

– Да он глаз с тебя не сводит весь вечер! – отвечает Рут. – Не думай, что раз я старая, то ничего не вижу. У меня со зрением все в полном порядке.

Сет хватает воздух ртом и упирается взглядом в пол:

– Я не смотрел… на Рейко. Я смотрел на… на орла.

Рут начинает хохотать и резко запрокидывает голову, от чего ее ковбойская шляпа слетает и падает на пол.

– Ну конечно. Вы же за ним сюда и приехали. А почему, собственно, я должна вам его отдать?

Ее сузившиеся глазки горят огнем.

– Потому что… Он напоминает мне о бабушке, – говорю я.

– Неправда! – выкрикивает Рут, причем настолько громко, что я даже вздрагиваю. – Я все могу понять и простить, кроме лжи. Так что сделай еще одну попытку!

– Это что, игровое шоу? – бормочет Сет.

Рут снова разражается смехом:

– Разумеется. И приз – подлинный орел Рут Сетмайр. Единственный, оставшийся в мире. По твоей милости. – Она кивает в сторону Сета и поворачивается ко мне. – Попробуй еще раз. Скажи честно, почему тебе нужен этот орел.

– Потому что… я не хочу неприятностей? – говорю я.

– Теплее! Уже теплее! – кричит Рут. – У тебя остается еще одна попытка!

– Иначе вы не отдадите нам орла? – спрашивает Сет.