Лишь одна музыка

— Почему бы и нет? Ну ладно, я выйду.

— Пойду размять ноги, — говорит Эллен несколько озабоченно. — Идешь?

— Да, — говорит Билли. — Хорошая идея. Да.

— Я останусь, — говорю я.

Джулия ничего не говорит. Она, кажется, замкнулась в себе, чтобы отдалиться от меня, от всех нас.

Мои собственные страхи рассеиваются. Оставшись один на один, я спрашиваю:

— Ты надела слуховой аппарат?

— Да, в одно ухо. Это помогло в начале, но он мне мешает, искажает высоту звуков. И я не могу его настроить так, чтобы никто не заметил, поэтому я его просто выключила после первой части. И потом во второй части мне было сложно, так что я его снова включила в паузе. Но теперь он меня полностью запутал. Я уверена, когда будет контрабас...

— Это не решит проблему в начале скерцо, — тихо говорю я. — Или где там она еще появится, эта фраза.

— Это правда. Может, мне надо просто признаться...

— Подожди пока. Ни в коем случае. Это тебе не поможет, а породит кучу других проблем. Просто расслабься.

Джулия улыбается с грустью:

— Это как сказать: «Не думай о белой обезьяне». Гарантированный обратный эффект.

— И не обижайся на Эллен.

— Я не обижаюсь.

— Послушай, Джулия, если ты получаешь всю информацию о темпе и затактах визуально, может, просто вынь слуховой аппарат. Я и без того не понимаю, как ты успеваешь реагировать на звук, особенно если он искажен.

— Возможно.

Похоже, Джулию не убеждает совет человека, который даже не представляет, что она слышит, а что нет.

Я ее целую.

— Вот. Попробуй со мной. Тебе нечего терять. — Я вынимаю скрипку, быстро натягиваю смычок и даже особо не настраиваясь, даю ей темп кивком головы и играю первую фразу.

После нескольких попыток у нас получается — по крайней мере, намного лучше, чем раньше.

Джулия не улыбается. Она говорит просто:

— Другие предложения?

— Да. В анданте, когда все играют по шесть нот в такте, а у тебя триоли на каждую из них, ты немножко замедляешь. Они попробовали тебя сдвинуть, но ты на них не смотрела.

— Но это же я вела, — говорит Джулия.

— Плелась сзади. — Я смеюсь, и она тоже. — Давай попробуй со мной, — предлагаю я; и мы играем.

— Это хорошо, — говорит Пирс.

Я подскакиваю, и Джулия тоже вздрагивает. Я не заметил, когда он вернулся.

— Продолжайте, — говорит Пирс.

— Забыл зажигалку? — раздраженно говорю я.

— Что-то вроде того, — миролюбиво отвечает Пирс, выходя.

Репетиция продолжается, когда все возвращаются. Они играют скерцо без проблем и проходят четвертую и пятую часть.

В конце Пирс говорит:

— Неплохо, неплохо. Но я бы предпочел проработать детали, когда у нас будет контрабас. Так что давайте закончим с «Форелью». Надеюсь, ты не возражаешь, Джулия. Квартет должен еще пройти пару пьес, и мы немного ограничены во времени. Когда Билли договорится о встрече с Беном Флэтом — предположим, что он согласится, — я всем сообщу. Кажется, у меня нет твоего номера, — говорит он, повернувшись к Джулии.

— Можешь послать мне факс? — спрашивает Джулия. — Телефон мне мешает сосредоточиться, когда я занимаюсь, а сейчас это почти все время.

— У тебя нет автоответчика? — спрашивает Пирс.

— Факс будет лучше, — говорит Джулия, спокойно кивая, и дает ему свой номер.

4.21

Пирс живет на Уэстборн-парк-роуд, на краю облагороженного района, в подвальной студии. Потолок нехарактерно высок для подвала, что удачно, особенно учитывая рост Пирса. Над ним размещается агентство путешествий, предлагающее в основном дешевые туры в Португалию; с одной стороны от агентства — пицца навынос, с другой — газетный киоск. Напротив — массивная высотка, а рядом — темно-кирпичный жилой дом.

Пирс пригласил меня к себе выпить и теперь открывает бутылку красного вина. Он гостеприимен, но выглядит обеспокоенным. Репетиция была вчера.

— Летом на эту стену падает вечерний свет, — говорит Пирс.

— Разве это не северная сторона? — спрашиваю я.

— Вроде да, — рассеянно отвечает Пирс. — Я купил эту квартиру у художника. — Потом, проследив мою мысль, добавляет: — Ты прав, это странно. Свет идет оттуда в течение нескольких минут на закате посреди лета. Может быть, он отражается откуда-то. Чудесный красноватый блик. В прошлом году газетчик приковал к забору огромный железный бак, и света стало меньше. Очень раздражает.

— Может, с ним поговорить?

— Я говорил. Он сказал, что люди начали воровать газеты и журналы из-под его двери и у него не было другого выхода. Не надо, наверное, так оставлять, хотя бы попросить его отодвинуть от моего окна, но... — Пирс пожимает плечами. — Ты знаешь, о чем я хотел с тобой поговорить?

— Нет, я думал, у нас свидание!.. Да, я знаю. Уверен, что знаю.

Пирс кивает.

— Скажи мне, я не понимаю. Что именно не так с Джулией? Она чудесная пианистка, она так музыкальна; ты понимаешь, о чем я. С ней очень приятно играть, но мы все в недоумении... Не то чтобы напуганы или что еще, но, ну, ты можешь объяснить, что произошло в начале скерцо? Просто случайная странность?

Я делаю глоток вина.

— Это ведь разрешилось, да?

— Ну да, — устало говорит Пирс.

— Я гарантирую, что, когда к нам присоединится Бен Флэт, большинство проблем отпадет.

— К нам? — говорит Пирс с улыбкой.

— Точнее, к вам.