Лишь одна музыка

Элегантное здание мэрии правит пустыней — нашим городом. Все говорит об увядании. В течение столетия, когда разрушалась местная промышленность, жители города теряли работу и благосостояние. Потом пришел урбанизм: замена человеческих трущоб на нечеловеческие, церкви затерялись на островках среди дорожного движения, там, где раньше были частные лавочки, появились супермаркеты. Потом два десятилетия правительство перекрывало все возможные ручейки финансовой помощи. Школы, библиотеки, больницы, транспорт — все, что служило обществу, задохнулось без фондов. Город, где зародилось кооперативное движение, утратил всякое чувство локтя.

Театры закрылись. Все пять кинотеатров тоже. Литературные и научные общества сократили свою деятельность или вообще исчезли. Помню, как я был безутешен, когда узнал, что наш книжный закрывается насовсем. Теперь остались несколько полок в глубине магазина «У. Х. Смит».

Через несколько лет умрет мой отец, умрет моя тетя Джоан, умрет миссис Формби. Не думаю, что я буду приезжать в Рочдейл тогда. Если я решил порвать все связи с городом, с какой стати я так злюсь и жалею его сейчас?

2.14

По дороге обратно в Лондон я провожу несколько часов, слоняясь по Манчестеру.

Около полудня оказываюсь перед «Бриджуотер-холлом». Я подхожу к громадному гладкому камню, лежащему перед ним. Сегодня, когда провожу по нему руками, я сначала чувствую умиротворение, но потом — опасность, идущую из его холодного сердца28.

Брожу по Музыкальной библиотеке Генри Уотсона. Я еще не заказал из Лондона ноты бетховенского квинтета. Мне не терпится его сыграть, и тем не менее я полон неуверенности. И вот я тут, где хранится эта музыка. Проверив мои документы, библиотекарь позволяет мне использовать мой старый абонемент.

В поезде я проглядываю партитуру. Прибываю в Лондон затемно и звоню Пирсу.

— Ну, — говорит он, — как прошло Рождество?

— Хорошо. А у тебя?

— Ужасно. Как обычно. Шарады. Чертово бесконечное веселье. Нет, мне, в общем, понравилось, только мать стала законченной алкоголичкой. Родители наконец от меня отстали. Теперь тяжелая артиллерия про замужество и детей направлена на Эллен. Тебе тоже досталось?

— Нет, на этот раз нет. Обычно достается.

— Ну хорошо, а вообще ты как?

— Помнишь бетховенский квинтет, о котором мы как-то говорили?

— Угу, до-минорный. Переделанный из трио, да? Ты сказал, что нашел ноты. Тебе удалось отыскать запись?

— Да. И я только что взял партитуру в Музыкальной библиотеке в Манчестере.

— Прекрасно! Надо найти альтиста — и за работу. Кого же нам пригласить? Эмму?

— Конечно, почему бы и нет. Ты знаешь ее лучше меня. Позвонишь ей?

— Позвоню.

— Еще одно, Пирс. Ты будешь очень возражать, если в этот единственный раз я сыграю первую скрипку?

После секунды молчания Пирс:

— Это касается не только меня.

— Давай спросим остальных.

— Нет, Майкл, — говорит Пирс немного раздраженно. — Что бы они ни сказали, я не думаю, что это хорошая идея. Когда мы с Алексом постоянно менялись, это нас всех бесило — его, меня, но также и Эллен. Она говорила, что не может приспособиться, в частности, ко второй скрипке. Билли тоже говорил, что каждый раз он будто играет с другим квартетом.

— Но это только один раз. Мы же не играем квинтет на сцене.

— А если нам понравится? А если мы захотим его включить в наш репертуар? Тогда мы так и будем его играть в таком составе.

— Пирс, просто эта вещь для меня очень много значит.

— Ну тогда почему бы тебе не набрать коллег из «Камерата Англика» на один раз и не сыграть его?

— Без нашего квартета — это не мое.

— Ну, так это не мое с нашим квартетом.

— Просто подумай об этом, Пирс.

— Майкл, извини, но я уже об этом подумал.

— Конечно не подумал! — восклицаю я. Меня бесит этот подход, похожий скорее на эгоизм, чем на следование принципам.

— Я подумал. Я думал об этом раньше сто раз. Когда ушел Алекс, — голос Пирса немного прерывается, — я без конца спрашивал себя, что мы сделали не так. Были и другие проблемы, но я уверен, что эта была центральной.

— Ну хорошо, тебе виднее, — говорю я, слишком расстроенный, чтобы сочувствовать.

Честно говоря, такие переживания насчет ухода Алекса меня совсем не радуют. Ведь если бы они с Пирсом не разошлись, меня вообще не было бы в квартете.

— Майкл, я прошел через ад, когда мы остались без него. Я знаю, что теперь не смогу быть хорошей второй скрипкой, если даже и был когда-то. — Помолчав, он продолжает: — Если я буду играть вторую скрипку в нашем квартете, это мне напомнит те времена и повлияет на мою игру. Будет плохо нам всем.

Я молчу.

— Хорошо, — говорит он, — репетиция послезавтра в пять у Эллен. Тебя это по-прежнему устраивает? — Пирс опять надел забрало.

— Да. Ничего ж не изменилось.

— Ну, так до скорого.

— Да. До скорого.

2.15