Лишённые родины

Юзеф Сулковский — юноша замечательный и целеустремленный, пламенный патриот и истинный республиканец, восемью годами моложе Огинского. Он с юных лет интересовался военным делом, строил макеты фортеций и разыгрывал сражения с участием кавалерии и артиллерии — раскрашенных оловянных солдатиков. Тюренн, Вобан, Монтекукколи были его кумирами. Дядя Август Сулковский дал ему блестящее образование: Юзеф говорил на нескольких языках, знал латынь, геометрию, оптику и механику. Лет десяти он был представлен императрице Екатерине, которая пожаловала ему звание кандидата на офицерский чин в конногвардейском полку, однако его обошел «соревнователь из титулованных особ», поэтому кадет Сулковский стал подхорунжием в полку своего дяди. После поражения Польши в войне 1792 года он, двадцатилетний, уехал в Париж, был арестован по требованию Варшавы, провел некоторое время в тюрьме, а обретя свободу, получил французское гражданство, женился на француженке и попытался вступить в армию, в чем ему было отказано; тогда он сменил путь военного на карьеру дипломата, отправившись на Восток. Когда в Польше вспыхнуло восстание, он, разумеется, всем сердцем был со своим народом. Осенью он проделал путь в две тысячи верст, переодетый армянским купцом, чтобы передать шифрованные письма от французского посла к Тадеушу Костюшке и Игнацию Потоцкому, но когда добрался до родины, восстание было уже разгромлено, а Костюшко и Потоцкий в плену. Сулковский не отчаялся и создал партизанский отряд, который, однако, был разбит в первом же сражении. Тогда он вернулся в Париж через Константинополь и подал прошение о зачислении его в армию, действовавшую в Италии.

Военные операции этой армии разрабатывались преимущественно бригадным генералом Наполеоном Бонапартом, командовавшим артиллерией и отличившимся при осаде Тулона. Войска успешно продвигались по побережью Средиземного моря в направлении Генуи, однако после падения Робеспьера Бонапарт был арестован. Две недели спустя его освободили, но он не мог вернуть себе прежнее положение в армии и отправился в Париж, в Военное бюро при Комитете Общественного спасения, пытаясь пробить свой стратегический план Итальянской кампании. Над ним довлели подозрения в якобинстве, и всё же Поль Баррас, возглавивший Директорию, взял молодого генерала под свое крыло, дав ему возможность отличиться. Тринадцатого вандемьера IV года Республики, то есть 5 октября 1795-го, Бонапарт вместе с капитаном Иоахимом Мюратом разогнал картечью из сорока пушек повстанцев-роялистов, пытавшихся восстановить монархию законодательным путем. Стрельба длилась с три четверти часа; на узкой улочке Сен-Рош и на паперти одноименной церкви остались лежать три сотни повстанцев, направлявшихся в Тюильри, чтобы побрататься с национальными гвардейцами, охранявшими Конвент. Республика была спасена; двадцатишестилетний Бонапарт заставил говорить о себе и получил прозвище «генерал Вандемьер»; 24 октября его произвели в дивизионные генералы — самый высокий чин в республиканской армии. Однако ему потребовалось еще несколько месяцев, чтобы преодолеть настороженность со стороны Директории. Только второго марта его сделали командующим Итальянской армией вместо заболевшего генерала Шерера. Успев перед отъездом вступить в брак с Жозефиной де Богарне, одной из жертв якобинского принято благожелательно, а если мы сможем заинтересовать генерала Бонапарта, то наши надежды на возрождение Отчизны обретут реальные контуры, поскольку французы ему доверяют и недалек тот день, когда возглавит правительство он — Сулковский.

Наконец-то Михалу удалось сделать хоть что-нибудь для общей пользы! Выйти на связь с Сулковским оказалось очень непросто, но он в этом преуспел. Теперь главное — не выпустить из рук эту ниточку, которая может стать для них нитью Ариадны.