Лишняя. С изъяном

– Тот убийца. Уже неделю сидит молчит, лишь в самом начале бросил, что расскажет все только той, что его поймала.

– Погоди, а почему ты мне раньше ничего не сообщил?

Бродерик вздернул упрямо подбородок, но взгляд отвел. Понятно. Вековые традиции вступили в конфликт со здравым смыслом. Пускать нежную деву к убийце не позволяет врожденная галантность. Что-то она не мешала пустить деву к разложившимся трупам.

– Поехали. Отвезем Наирин в Академию, и к тебе в участок, – решительно составила я план.

Капитан, что характерно, даже не пытался возражать.

Сестру я довела прямо до ее покоев. Несмотря на позднее время, стражи у дверей даже не почесались – ну, засиделась высочество у подруги, с кем не бывает. Вот что значит репутация. Окружение привыкло к зашуганной послушной принцессе – им даже не приходит в голову, что она может выкинуть нечто неординарное.

Ну, вас еще ждет сюрприз.

Что там за участие в турнире сестра задумала?

Я потрясла головой, выкидывая лишнюю информацию. Все потом. Меня убийца ждет. Заждался, можно сказать. Даже интересно, что же он такого жаждет сообщить.

Для допросов и содержания арестованных под участком был обустроен подвал. Несколько камер, забранных массивными решетками, и две комнаты – так сказать, для бесед. Попасть в подвал можно было только после тщательной проверки на вооруженность, через практически сейфовую дверь и исключительно в сопровождении двух охранников. За обоих, как и за стоявшего на входе, поручился сам капитан Салливан. Меня обыскали, впрочем исключительно халтурно. Ни шляпку не сняли, ни юбки не проверили, а там в одном турнюре целый арсенал пронести можно. Я, кстати, инструменты свои так и не сдала. С собой взяла, мало ли.

Но жениху я еще выскажу. Женщин либо не пускать, либо тоже обыскивать надо полноценно. Что за дискриминация по уровню опасности?

Сайкерта уже подготовили к визиту леди. Причесанный, со свежим синяком под глазом, он чинно сидел за столом, прикованный к нему за руки и за ноги. Тонкие, длинные пальцы он переплел, сложив руки перед собой, как приличный ученик. Завидев меня в сопровождении Бродерика, художник приподнялся, насколько позволили цепи.

Толстые такие, как на волкодава.

– Леди. – Он учтиво склонил голову, будто и не пытался меня душить неделю назад. И повернулся к капитану, холодно, совершенно другим тоном добавив: – Я буду говорить только с ней, наедине.

Бродерик пожал плечами и вышел. За стеной дежурили два мага из судебной комиссии с ручками наготове, чтобы записывать нашу беседу. Сам капитан останется за дверью, а слышимость тут, несмотря на толщину стен, прекрасная.

Я неловко присела на краешек стула, не особо вежливо изучая лицо маньяка. Если не знать, что он убийца, – вполне приятное лицо с правильными, благородными чертами, характерным носом королевского целителя и его же надбровными дугами. Фамильное сходство налицо.

* * *

– Спасибо, что пришли, – нарушил напряженную тишину Сайкерт.

Я пожала плечами.

– Мне сказали, что вы отказываетесь разговаривать с кем-либо, кроме меня.

– А это расследование для вас очень важно, не так ли? – подхватил мою мысль он с полуслова и ненадолго замолчал. – Мне жаль, что я убил вашу подругу.

– А остальных? Не жаль? – вскинула я брови. Убийца отвел глаза, и я решила не вдаваться в морально-этическую полемику. Смысл? Лучше перейти к сути. – Вы правда сын королевского лекаря? Поэтому так странно реагируете на целительскую магию?

Ричард вздрогнул.

– Уже знаете. Жаль… Такой ум – и достался женщине. Да, я его сын.

Очень хотелось врезать за снисходительность в каждой фразе, но я сдержалась. Зачем-то он позвал именно меня, значит, не так уж презирает, как хочет показать.

– А почему ваша фамилия тогда не Оффал? Вас же признали, насколько мне известно.

– Сайкерт – фамилия моей матери, – криво усмехнулся Ричард. – Лорд Оффал не пожелал на ней жениться, поэтому она осталась при девичьей.

Он хрипло рассмеялся.

– Отец, он даже не сразу поверил, что я именно его сын. Мать никогда не была разборчива в связях. Только когда я чуть подрос и стало ясно, что я его копия в детстве, лорд Оффал взял меня к себе. Но тут его ждало еще одно разочарование – во мне не было магии. Ни капли.

Я слушала и боялась пошевелиться. За стеной маги-стенографисты записывали драгоценные показания, без которых главный виновник смерти Хилли так и остался бы безнаказанным, несмотря на все наши подозрения и доказательства. Задушил-то ее Ричард, а вот направляющей рукой стал тот, кому по должности полагалось жизнь оберегать.

Сайкерт машинальным – привычным – движением потер грудь в районе солнечного сплетения.

– Отец вливал в меня магию каждый день. Это была пытка. Резерв у него огромный – он не жалел силы, пытаясь сделать из меня мага. «Это будет прорыв», – любил он повторять. Новое слово в целительстве. Только у него ничего не вышло. Я оказался настолько бракованным, что не смог даже принять вливаемую в меня магию. Мой организм отторгал ее, как чужую кровь.