Лишние дети

Заведующая поверила. Она видела остатки торта на столе и наверняка ей сообщили, что сегодня у меня день рождения. Но она не знала, что новые сапоги меня вообще не волновали. Они, как всегда, оказались велики. Мама купила на вырост. Я еле доковыляла до садика. Прошлые сапоги мне давно жали, но я приспособилась – поджимала пальцы. А в новых пятка выскальзывала, и я не знала, как с этим справиться. Я бегала не искать якобы потерянный сапог, а проверять фонарик, ленточки. Еще я бегала к тете Розе, чтобы отнести ей и Филе торта. Но я честно не знала, что произошло в тот день, самый лучший день в моей жизни. В день моего рождения, который стал для меня очень счастливым. Настоящим детским праздником. Я готова была рассказать заведующей про то, каким вкусным был торт, как мы водили хороводы и как меня поздравляли всей группой. Я хотела рассказать ей про ленточки. Таких я не видела ни у одной из девочек, где только Нина их нашла? Нет, я не готова была рассказывать про сережки – подарок тети Розы. Но я при всем желании не могла рассказать ей про то, что случилось в тот день. И мне, если честно, было все равно. Тот день стал только моим. И ничто не могло сравниться с этим.

Все рассказал Стасик. Пока я бегала между раздевалкой, сторожкой и группой, нянечка тетя Катя, которая в тот день вообще не подавала признаков жизни, умерла. Но никто не знал, когда именно старушка умерла, потому что она, как всегда, сидела на своем любимом стульчике и дремала. А мы ели торт, водили хороводы и веселились. Никто даже не обратил внимания на тетю Катю. Даже Нина, которая замечала все. Когда все обнаружилось? У Ленки Синицыной расплелась косичка, и она подошла к тете Кате, чтобы она ее переплела. Но тетя Катя не реагировала. Ленка обиделась и ушла. Потом к ней подходил Стасик, чтобы попросить точилку для карандашей. Но тетя Катя опять не ответила. На полдник накрывали я и Нина. Нина позвала тетю Катю, но та молчала. Нина фыркнула и ушла.

А после ужина к тете Кате подошла тетя Света. Она сначала ее позвала, чтобы помогла с тарелками, но нянечка даже головы не повернула.

– Сама-то есть будешь? – спросила тетя Света, но нянечка ей не ответила.

Тетя Света подошла и тронула старуху за плечо. Та рухнула на пол мешком. Повариха выругалась, с трудом опустилась на колени и положила руку на шею нянечки. Потом опять выругалась.

– Дети, быстро зовите заведующую! – крикнула тетя Света. Но никто и с места не двинулся – добровольцев бежать к заведующей, которую все боялись, не нашлось.

– Так, ты, бегом я сказала! – Тетя Света ткнула пальцем в Ленку.

– Всех детей из группы увести, – велела заведующая, когда увидела тетю Свету, склонившуюся над нянечкой.

Но легко сказать – увести. Родители должны были прийти только через полчаса. Воспитательница другой группы чуть ли не пинками вывела нас на улицу, не дав доесть ужин. Мы слонялись на веранде – играть никто не хотел. Потом другая воспитательница отвела нас назад в помещение, и заведующая стала спрашивать, что случилось и когда тете Кате стало плохо. Любимый стул старухи пустовал.

Да, наша группа всегда считалась сложной и воспитатели у нас не задерживались, но в этот раз мы ничего не делали. Наоборот, вели себя идеально. Еще бы. После случаев с Митей и Надей.

Заведующая все время спрашивала: «Как вы могли не заметить, как такое возможно?» Но она спрашивала не у нас, а просто так. Обращая свои вопросы к потолку. Вряд ли она могла себе представить, что тетя Катя мертвая не очень отличалась от тети Кати живой. Если бы нянечка не упала со стула, никто бы не понял, что она уже умерла. Когда стали приходить родители, заведующая отводила их в сторону и что-то шептала. Родители кивали и охали. Я ушла домой сама, потому что мама за мной так и не пришла. Хотя я надеялась, что в мой день рождения она меня заберет. Я никогда не знала, когда мама придет за мной, а когда нет. И, сидя на качелях, загадывала – если не придет до того, как я досчитаю до двадцати, пойду домой сама. Если не придет до того, как качнусь десять раз, пойду сама. Я придумывала себе много причин дождаться маму. Но в большинстве случаев возвращалась домой одна. В тот день у меня был с собой фонарик, поэтому я чувствовала себя спокойно. Смерть тети Кати меня вообще не волновала. Я не испытала ни счастья, ни горя. Торт вызвал куда больше эмоций, чем нянечка, лежавшая мертвой, пока мы отмечали мой день рождения. Я дошла до дома, позвонила в дверь. Мама в халате смотрела телевизор и даже не собиралась за мной идти. Я пошла в свою комнату, залезла в кровать, накрылась одеялом и включила фонарик. Я уснула почти сразу же, но в последний момент успела выключить фонарик и спрятать его под матрас. Про тетю Катю я маме не рассказала. Как и про сапоги, которые были мне велики на два размера минимум. Как и про торт и сережки.