Лишний

Она притормозила и потянула его к жилому дому. Куда? Где? Рехнулась? Нужно бежать! Они завернули в подъезд. Капсула промчалась мимо. Пригнувшись, поднялись на последний этаж. Лестница вела на чердак. Ещё немного усилий, и затаились.

Почему боль прекратилась? Странно. Я же не ел. Сирены стихли. Удар! Удар! Удар! И где девушка? Ну, и вляпался же я! Юлька не зря называла меня неудачником. Интересно, где сейчас эта стерва? Небось, трётся с каким-нибудь полицаем. Может, с сутулым? Удар! Удар! Удар! Или Мрычом? Удар! Удар! Удар! Лёха распахнул глаза, хватая ртом воздух. Боль притупилась, пульсируя.

Марго тяжело дышала, утирая со лба испарину. Сирены визжали за окном, как ненормальные. Он опустился на бок, не обращая внимания на чёрный пол, покрытый голубиным помётом, и наблюдал, как воркуют птички. Самец раздувал грудь и расправлял хвост. Самочка не спешила соблазняться, заставляя его усиленней трясти перьями.

Стемнело. Голубей прибавилось. Видимо, они прилетали на чердак переночевать. Сирены стихли. Однако, сапоги несколько раз наведывались. Но наверх забраться не догадались. Марго напрягалась с топотом, и расслаблялась с его удалением. Он побледнел, губы иссохли, ноги затекли.

Неужели я встречу смерть так? На чердаке? С голубями?

– Нужно идти, – прошептала девушка, склоняясь над ним. – Между проверками примерно полчаса. Успеем проскочить, – собрала она волосы на затылке. – Идти можешь?

Хороший вопрос. Он приподнялся на локте, глухая боль не откликнулась резью.

Совершая минимум движений, Лёха смог подняться. Опираясь на неё плечом, он выбрался из подъезда.

– Встань прямо! – скомандовала она, и он резко выпрямился, игнорируя боль. – Возьми меня за талию.

Что сделать?

– Бери, – с нажимом повторила она. – Есть идея получше? – Он помотал головой. Отлично теперь мы пара, – бухтел он про себя.

В обнимку они неспешно прогуливались по улице, изображая парочку. Капсулы курсировали на каждом шагу. Благо, их было видно за версту, и беглецы выбирали маршрут осторожно.

– Держись ровнее, – ласково пропела Марго, улыбаясь ему очаровательнейшей из улыбок. Однако, в глазах девушки таилась тревога. Он ковылял из последних сил.

Долго смогу? Тяжело. Как же тяжело идти. Куда подевалась та острая боль? Словно в ответ на его вопрос, она возвратилась. Ааааа! Он снова скрючился, привлекая внимание.

Капсула бесшумно остановилась. Из неё выбрались двое с автоматами наперевес. Повезло, что это был не Мрыч, или Крылов. Шансы на спасение есть. Только бы не заподозрили.

– Добрый вечер! – начал издалека качок, обтянутый формой. Марго похлопала Лёху по спине, якобы он подавился. Понял. Понял, – намеренно закашлялся он. – Всё в порядке? – выпятил грудь полицай.

– Да, офицер. Мы с молодым человеком просто гуляем, – играючи поправила она волосы.

– Что с ним?! – резко вынырнул из-за спины качка другой.

– У него аллергия на пыль. Бедняжка! – пожирала их глазами Марго.

Хорошо, что темно. Мой подбородок о многом мог бы им рассказать, – хмыкнул он и ещё раз закашлялся.

– Приятного вечера, – игриво подмигнул ей качок, запрыгивая вслед за напарником в капсулу.

Марго шумно выдохнула. А он, завершив импровизацию кашля, развернул ладонь, всматриваясь в кровавое пятно.

– Вот, дерьмо! – выругалась она, сбросив маску доброжелательности. – Я за ребятами! А ты жди меня здесь! – затащила она его и усадила в кустах. Лёха растерянно моргал.

Как будто я могу куда-то уйти. Почему у меня кровь?

Она поняла, что сморозила чушь, но объясняться не стала, махнув на прощание рукой и припустив по улице.

Он остался один. Тишину наступившей ночи изредка прерывал шум проезжавших мимо капсул. Они шуршали, словно осенние листки.

А ведь сейчас и есть осень. Почему я не чувствую холода?

Волосы шевелил ветер, но и его он не чувствовал. Ноги казались чем-то инородным, никогда ему не принадлежащим. Шея не поворачивалась. Вскоре он перестал чувствовать и часть грудины.