Лисья радуга (СИ)

— Ну, у нас в павильоне для съемок и не такое найдется. Попросил на пару дней напрокат. Просто, понимаешь, Лисик, мои слова оказались только обещаниями. Пустым трепом. А мне хотелось, чтобы ты наказал меня, выпорол, но никогда не отталкивал, как тогда, когда мы расстались. Тогда мне было больнее.

— Мой маленький партизан, — улыбнулся я. — Иди ко мне!

— Нет! — уперся Люк. — Накажи меня. Так надо. Я хочу. Я виноват перед тобой и хочу получить свое наказание. — упрямо сказал он.

Что же, не хочешь по хорошему…

— Раздеть-то тебя можно? — постарался скрыть улыбку я.

— Я сам, — опустив плечи и решительно раздеваясь, обреченно настроился на порку Люк. Одежда была аккуратно сложена на стул, а он, голый, но решительный, стоял, ожидая моих приказов.

Сжимая зубы, чтобы не улыбаться такой настырности, я похлопал по своему колену, расставляя ноги, — ложись. Попой кверху.

Люк безропотно умостился на моих коленях, сверкая розовой гладкой задницей, руками упираясь в пол.

Я сидел в одежде, а Люк целиком раздетый, покорно ожидающий порки, лежал у меня на коленях и это заводило просто с пол-оборота. Но только меня. Член Люка был в обычном состоянии, что говорило о том, что никакого сексуального подтекста он не ждет.

Дико хотелось провести рукой по этому гладкому теплому телу, выступающим позвонкам, а уж розовая задница просто вопила о внимании к себе, снясь мне каждую ночь, да и дневные воспоминания, как я дрочил на нее в ту ночь, просто выбивали меня из жизни на некоторое время, пока я плавал в мареве желаний. А тут вот она — в моих руках. И ждущий Люк.

Я хлестко ударил ладонью по правой половинке, оставляя белый след ладони на розовом.

Люк дернулся, но не издал ни звука.

— Так? — спросил я.

Он молча закивал головой, видимо, закусив губу, и боясь сказать хоть слово.

Я погладил место удара ладонью, лаская и заводясь от желания целовать эту прелесть. Но Люк вильнул попой, уходя из-под ласки. Настроился он, видишь ли. Смешной воробышек.

Удар по левой половинке вышел звонким, Люк дернулся скорее от неожиданности, чем от боли, это было больше похоже на хлопок, чем на удар.

— Ты будешь меня наказывать или решил просто погладить меня? — с раздражением спросил воробышек.

— Мне так неудобно. Руку никак не занести. Ты, знаешь ли, уже большой мальчик, и плохо помещаешься на коленках. Давай-ка я пристегну тебя к кровати и отхожу ремешком, как положено. Мне там будет удобнее.

Застегивая на руках широкие кожаные наручи, было очень трудно удержаться и не поцеловать эти красивые запястья, но я пересилил себя, воробышек не должен догадываться, пока не зафиксирован, иначе начнет сопротивляться. Каждый наруч крепился отдельно, что было очень удобно, я прикрепил его руки к столбикам кровати по отдельности, уложив его на живот. Люк был сосредоточен и серьезен.

— Я накажу тебя, Люк. Но совсем не так, как ты думал. Совсем не так. Бить я тебя не буду. С этим обращайся к кому угодно, но не ко мне. — Я снимал одежду, стараясь говорить ровно и строго, хотя это было очень трудно. Видеть нагое, распластанное тело, такое желанное и красивое, и оставаться при этом спокойным было невыносимо тяжело. — Но, если ты после сегодняшнего наказания захочешь остаться со мной, то можешь забыть о других, и наказаниях болью. Только если ты захочешь поиграть в ролевые игры. Так вот, — я лег на него и стал целовать шею, отводя волосы в сторону, и ёрзая по его телу. — Я накажу тебя лаской. И ты пообещаешь мне, что никогда не причинишь себе вреда болью. И еще пообещаешь, что серьезные решения мы будем принимать вместе, и ты будешь идти на компромисс, а не будешь упираться, как сегодня, когда просил выпороть тебя.

«Абьюз! Абьюз!!!» — вопило во мне на разные голоса.

«Нет. Воспитание лаской» — решительно заткнул голоса в голове я.

Люк молчал, не шевелясь, замерев подо мной.

— Если бы ты знал, воробышек, как я хотел выцеловать твои позвонки! Вот так, — и я целовал каждый позвонок, прикусывая кожу, посасывая и лаская языком, оглаживая руками бока, спускаясь вниз по спине. — Если бы знал, как я мечтал о твоей красивой заднице, Люк. Я дрочил на нее. Я кончал только слыша твои стоны и гладя твою розовую попку.

Люк завозился подо мной, потираясь пахом и тяжело дыша.

— Если бы ты знал, Люк, как мне нравится просто прикасаться к тебе, гладить тебя, ласкать…

Член налился и подергивался, яйца звенели от напряжения, и мне для дальнейшего воспитания была необходима разрядка.

— Поднимись на колени, Люк.

Он покорно завозился, приподнимаясь на колени, выставляя свою задницу вверх, и кладя голову на кровать, расставив пристегнутые руки, без возможности их свести вместе.