Лисья радуга (СИ)

Я запустил руку ему под живот, схватив член, который был уже в полной боевой готовности, и стал наглаживать его, массировать, надрачивать, пристраиваясь к его входу. Люк стонал, тяжело дыша, но ничего не порывался говорить. Его дырочка поджималась и расслаблялась, член в руках подрагивал. Я надрачивал себе и ему в одном темпе, проводя своим членом по впадине, по пульсирующей дырочке с нежной кожицей, нажимая легонько на вход, толкаясь, но не входя, дразня его и себя обещанием секса. Член Люка увлажнился каплей смазки и я растер ее по головке большим пальцем, наклоняясь и целуя его сладкую, манящую задницу. Невозможно прекрасное зрелище — гладкая попка, нежная дырочка, и я неожиданно для себя лизнул ее языком, тут же куснув за выпяченную розовую половинку со следом моей пятерни.

Низко, протяжно застонал Люк, начав двигать попой, — Трахни меня, Ньют! Трахни меня, пожалуйста! Ньююююют!!!

— Нет, воробышек! Нет! Ты мне вначале должен пообещать, что не будешь причинять себе вред болью.

— Да! Дааа! ДА!!! Обещаю! — он выгнулся в спине, толкаясь членом в моей руке, громко выстанывая.

— Нет, воробышек. Это не обещание. Это желание потрахаться. Но к концу ночи ты действительно будешь обещать мне эти два пункта. На самом деле желая этого.

Член Люка начал подергиваться и я пережал его у основания, надев резиновое кольцо.

— Нет-нет-нет, — взмолился Люк, – даймнекончить, Лисик, пожалуйста, — прохныкал он.

— Обязательно дам кончить. Позже. — Я прижался своим стояком к его половинкам, разводя в стороны эти сладкие булочки, и крепко ухватившись за его бедра. Мой стояк уже болел так, что терпеть не было никаких сил. Я сжал его половинками свой член и стал надрачивать, уже начиная дрожать и судорожно дергаясь, охренительно кончил, выстреливая тонкой белой струйкой на спину Люка.

Оргазм был сокрушительный и глубокий, даже уши заложило. Я без сил упал ему на спину, прижимая его к кровати, и, отдышавшись, понял, что я скотина и свинья. И Люк меня не простит за такие издевательства. И то, что я сделал только что — непростительно.

Что на меня нашло? Что сейчас было? Это что, атрибутика так воздействовала на мой мозг, выключая его на раз?

Вытирая спину воробышка салфетками, протирая себя, в голове играла мрачная траурная музыка — я все похерил. Я все испортил. Мне было страшно смотреть Люку в глаза.

Я отстегнул его руки от кровати, не глядя в лицо, перевернул его на спину и начал аккуратно, но торопливо снимать с его члена кольцо.

Член слегка опал, поэтому снять получилось не так трудно, как я думал.

Взяв его руку, растирая кисть, я решился взглянуть ему в глаза, ожидая прочитать себе приговор — заслуженный окончательный приговор.

— Прости меня, Люк! Прости меня! Я не имел права так делать. Не знаю, что на меня нашло.

Воробышек лежал не двигаясь, с закрытыми глазами, и тяжело дышал.

====== 15. ======

Люк открыл глаза и притянул меня к себе. Обнял одной рукой за шею, а второй кулаком потер по макушке. И отпустил.

Я лег на бок лицом к нему. Мы молчали и смотрели друг другу в глаза.

— Ньют! Я обещаю тебе, что не буду причинять себе боль. И что буду всегда советоваться с тобой. И не буду упираться, как сегодня. Обещаю!!!

Он обнял меня одной рукой и потянулся губами с поцелуем.

— Какие же мы с тобой идиоты. Оба. — Я поцеловал его тихонько в мягкие губы. Нежные, горячие, ласковые губы. Он перехватил инициативу, присосался мокрыми губами, зажигаясь сам и заводя меня.

— Подожди, Люк. Давай поговорим! Я виноват. Я даже понятия не имел, что смогу так поступить, что смогу издеваться над беззащитным человеком, и не просто человеком, а над тобой, воробышек! И это вымораживает меня. Я хочу искупить свою вину и согласен полностью поступить в твое распоряжение. Делай со мной, что хочешь. Баш на баш. Так будет справедливо.

Глаза Люка загорелись, видно было, как идеи, одна за одной, сменяя друг друга, посещают его голову.

— Охх, Ньююют, — простонал он. — Если бы ты знал, что я хотел бы с тобой сделать! — он даже губу закусил от восторга и прижмурил глаза. — Это желание останется у меня в запасе, — мы почему-то шептали, не желая нарушить то откровенное, интимное, доверительное отношение, которое установилось между нами. — Я буду держать его про запас, раз уж ты хочешь справедливости. Знаешь, я не сержусь на тебя. Ты мне очень дорог. После этих трех дней, когда я не знал, что думать, я готов на все, что ты придумаешь для меня. Я верю тебе. Ты не можешь нанести мне вред.

Он поцеловал меня в подбородок, в шею, невесомо, нежно, едва касаясь, лаская губами и дыханием, и мурашки стали разбегаться от его прикосновений на плечи и руки. Люк смотрел мне в глаза и, едва касаясь кончиками пальцев, водил пальцами по груди.

— А ведь я даже не знаю, где ты живешь, ни адреса, ни фамилии, ни телефона, воробышек!