Лисья радуга (СИ)

— Так, всё, не беси меня! Я пошел. Приду, поужинаем.

— Ты сегодня маме звонил?

— Лис. Я тебе сто раз говорил — не начинай. Не звонил и не собираюсь. Всё, я побежал. Я быстро.

Я пошел в душ и всю злость на Люка смыл там. Так было всегда, когда речь заходила о его маме, или о том, о чем Люк категорически отказывался говорить. Оказывается, если он чего-то не хотел, ни уговорить, ни переупрямить его было невозможно. Даже моей маме! А уж она-то имела самое большое влияние на Люка.

Они с моей мамой спелись за моей спиной и взялись за мое правильное питание. Мне приходилось есть здоровую пищу, кофе я мог пить только с молоком, утром — геркулес на воде, в обед я брал с собой судочки с приготовленными котлетами на пару и салатиками. Вечером — полноценный ужин, но тоже полезный. Я не спорю, Люк готовил вкусно, но так хотелось неполезного, жирного и вредного, но, как я говорил, Люк мог быть очень жестким, если дело касалось чего-то важного для него. А моё здоровье, слегка подпорченное частыми командировками, бесконечными многочисленными прививками перед каждой поездкой в другую страну, было для него важным. При малейшем упорстве с моей стороны, он лишал меня доступа к телу. Или мог не давать кончить. А это было еще хуже. И всё это делалось от любви ко мне и под девизом «не можешь — научим, не хочешь — заставим, но ты у меня, сюка, будешь здоровым!»

Тем более, что в эту пятницу мы ехали к моим родителям обговаривать нашу свадьбу, а во вторник я уезжал в Африку на две недели. И, если раньше Люк изредка разрешал побаловаться пиццей или суши, или жирной свининкой, то перед нашей первой длительной разлукой и «такой опасной поездкой в Африку» он был строг и неприступен, как скала.

Я вышел из душа умиротворенным, потому что против лома нет приема, и злиться на него было бесполезно, оставалось только принимать все, как есть, смириться и любить. Но в душе надо будет заняться плиткой, обновить, потому что после каждого раза я бил по стенке по одной и той же плитке. И она уже стала отходить от стены. Зато помогало успокаиваться — вода потом смывала всю злость.

Раздался звонок телефона Люка.

Вот поросёнок, так торопился, что забыл свой телефон.

Абонент «М». Хм.

— Алло? Люк забыл дома телефон, что ему передать, когда придет?

— Ньют? Алло, это Ньют? — женским голосом заговорила трубка.

— Да, я вас слушаю.

— Ньют, это мама Люка, не бросайте трубку, пожалуйста.

— Ээээ. нет, конечно, не брошу. Слушаю вас.

— Ньют, я очень перед вами виновата. И перед Люком тоже. Я миллион раз пожалела о содеянном, но Люк не берет трубку и не хочет со мной общаться. А я. я не могу без него, — женщина всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. — Простите меня, Ньют. Я просто хотела бы попросить у него прощения, но он не дает мне это сделать.

— Охх, простите, я не знаю даже, как вас зовут, Люк отказывается говорить о вас категорически, и хоть ваш поступок ужасен, но я считаю, что вы имеете право поговорить с ним и попросить прощения.

— Спасибо, Ньют, спасибо! Меня Мария зовут. Помогите мне, пожалуйста!

— Очень приятно, Мария. Завтра, в пятницу, мы с Люком будем у моих родителей договариваться по поводу проведения нашей свадьбы. Если хотите, приезжайте туда, там и поговорите. Люк очень упрямый, его невозможно переубедить, если он чего-то не хочет.

— Охх, это он весь в папочку! Тот тоже был упрямым. Ой, извините, Ньют! Свадьба? И он не хочет меня там видеть? Ну что же. Продиктуйте мне адрес, пожалуйста.

Уххх, чувствую, завтра мне достанется на орехи. И поеду я в Африку не траханным. И свадьба может накрыться медным тазом. Но дело сделано. Зато они попытаются поговорить.

Тэкс. Удалить из истории входящих.

— Мамуль, тут такое дело. Мне помощь нужна.

У меня самая лучшая в мире мама!

…

Мария сидела в гостиной, когда мы с Люком приехали. Я так нервничал всю дорогу, что Люк забеспокоился, то лоб мне щупал, то за руку брал, то тормошил. Но, когда он зашел в дом к родителям и увидел свою мать, он с такой злостью посмотрел на меня, что у меня все внутри ёкнуло. Одно то, что не развернулся, не ушел, не уехал, уже радовало и давало надежду.

— Люк, вам надо поговорить. — Я забрал из его рук сумку.

Он молча прошел в гостиную и закрыл за собой дверь.

Их не было долго, мы с родителями сидели в кухне и ждали. Я ходил по кухне в волнении, мама подходила ко мне и гладила по спине, успокаивая.

— Все будет хорошо, сынок, вот увидишь!

Когда в дверях кухни появился Люк с мамой, он был бледным, с красными пятнами на лице.

— Мама, познакомься, это мой Ньют.

— Очень приятно, Ньют. — Мама Люка была красивой и не старой еще женщиной, Люк был на нее очень похож.

— Ньют, я хочу попросить у вас прощения, — сильно волнуясь произнесла Мария.

Я подошел к ней, обнял, и сказал, — Я вас давно уже простил. Давайте забудем о плохом. Давайте думать о хорошем — у нас впереди свадьба, надо все распланировать.

— Что это мы стоим, давайте-ка за стол, — мама, как всегда рулила ситуацией. — Люк, поухаживай за мамой.

Ужин потихоньку набирал обороты, Люк оттаивал, Мария тихонько вздыхала и смотрела на нас с обожанием.