Лисья радуга (СИ)

— Ну, воробышек, — заскулил я, — ну пожалуйстааа! А если мы тихонечко-тихонечко? Я не могу терпеть!! Я так соскучился!

— Иди ко мне, обнимемся и спать. Никаких тихонечко-тихонечко. Ты же знаешь, что тихонечко у нас не получается. Потерпи, Лисик.

Я надулся, как мышь на крупу, но послушал Люка и обнял его крепко-крепко.

— Будешь ёрзать, уйду спать на пол. Один день потерпишь, Лис. — Люк погладил меня по лицу и нежно поцеловал. — Давай спать, я что-то вымотан до предела. А завтра еще эта свадьба.

— Воробышек, ты, как всегда, прав, завтра тяжелый день, все будут пялиться на нас и на родителей, возможно тыкать пальцами и осуждать, тут не столица, и с толерантностью очень плохо. Но, раз мы решили, то мы это сделаем, выдержим, справимся. Если допекут, просто уйдем оттуда. Только ты не молчи, и будь рядом со мной. Главное — мы счастливы, а они пусть обзавидуются. Я ведь наблюдал за людьми, и знаешь, что обнаружил? Счастливых людей мало. Очень мало. Нам так повезло с тобой встретиться, как маме с папой. Тут привыкли жить по правилам, как все. Но кому нужно это «как все», если они несчастливы? Счастливых по пальцам можно пересчитать. Поэтому завтра надеваем броню, морду кирпичом, и погнали. Да, мой хороший?

Я поцеловал Люка и почувствовал, как его дружок шевельнулся и уперся мне в ногу, и положил на него руку.

— Эй! Лис! Мы же договорились! Спать, и никаких гвоздей. Мало ли что там тело надумало. Не позорь меня перед своими родителями.

— Хорошо, хорошо, моя радость! — я успокаивающе погладил выпуклость в трусах Люка, покрепче обнял его и уткнулся носом ему в плечо, с хрустом зевая. — Спаааать!

Как я раньше мог спать без него? Уму непостижимо, как я вообще раньше жил и радовался жизни без моего воробышка. Иногда он, конечно, упрямился, но это придавало нашим отношениям немного перчика. И особую радость доставляло нахождение консенсуса и последующее примирение в постели. Хотя это и не всегда было в постели.

Люк, при всей своей мягкости, тоже умел настоять на своем, и вот так — давя на уважение — никогда не поступал. Очевидно, ему действительно это важно. Так важно, что он решился на запрещенный прием. Обычно мы опирались в спорах на логику и здравое мышление. Иногда на щекотку. Тогда я сдавался раньше.

Мне не спалось. Люк ровно сопел носом, обнимая меня поперек груди. А я думал о завтрашнем дне и знал, что завтра все будет очень непросто. Очень. Как бы я ни успокаивал Люка. Было несколько вопросов, которые тяготили меня и не давали мозгу расслабиться и уснуть. Мне переживалось за родителей, которым придется объясняться с недалекими родственниками по поводу нашей пары. И за Люка. Каминг-аут — это не так просто.

Я улыбнулся, вспомнив, как ходил по улице с Тиной и думал, что все люди думают чем мы занимаемся в постели, глядя на нас. Наивный. Смешной. А ведь даже пол-года не прошло с того момента. Мне и правда очень повезло, что Радуга мной тогда заинтересовался.

Люк сопел носом, а я искрутился весь. Дом затих, дурацкие мысли о завтрашнем дне измучили меня своей неопределенностью, и я решил отвлечься от тягостных дум, и легонько погладил член воробышка. Он всегда отзывался на мою ласку, что было лучше любых слов и объяснений. Люк всегда хотел меня и это было самым неоспоримым доказательством его чувств ко мне. Я тихонечко, по миллиметру, приспустил его трусы, не торопясь, освобождая его, останавливаясь и пережидая, пока Люк перестанет ворочаться. Это было так увлекательно — не разбудить Люка, но доставить ему удовольствие. Мой член был солидарен со мной на все 100 процентов. Но я не обращал внимания на свой стояк — все внимание было спящему Люку. Уморился воробышек. Когда боксеры были спущены на бедра, я осторожно положил руку на его пах и замер. Член под рукой дернулся, а Люк сладко вздохнул, причмокнув губами.

Переждав немного, я провел ладонью, едва касаясь, по распрямляющемуся члену, ощущая волну дрожи в своем теле и напряжение внизу живота. Нежные ласковые поглаживания вызвали у спящего Люка мимолетную улыбку. Веки подрагивали, лицо было расслабленным и умиротворенным. Я провел по его члену чуть сильнее, нежно лаская, сверху донизу, и услышал сладкий вздох. Люк согнул ноги в коленях, и я воспользовался этим, чтобы стащить его трусы еще ниже, до щиколоток.

Глядя ему в лицо, улавливая все эмоции расслабленного и умиротворенного Люка, я снял его боксеры с одной ноги. И вернулся к поглаживанию. Член подрагивал у меня под рукой, радуясь ласке, а Люк раздвинул ноги, ёрзая бёдрами — совсем чуть-чуть, отголоски приятного сна заставляли его думать, что это во сне. Не буду его разубеждать.

Я достал из-под подушки смазку, нагрел ее в руке, осторожно, лёгкими касаниями поглаживая его член, и провел пальцами в смазке по кружочку, легонько надавливая на вход, тихонько похлопывая пальцем по нежной кожице.

Член Люка уже твердо заявлял о том, что ему очень-очень хочется моего внимания, и я обхватил его губами, играя языком с уздечкой и головкой.