Лисья тень

— Лейтенант, — обратился я к Фырьеву, — пожалуйста, убедитесь, что с Волковой все в порядке, и окажите им поддержку.

Фырьев молча кивнул и бегом направился в самую гущу событий. Я приказал здоровяку охранять нас с Пушком, который уже занялся призывом. Сам же я сжимал в руке два клинка и нервно осматривался, подходя все ближе к Пушку. Пока врагов рядом с нами не было. Я даже позволил себе отвлечься, пытаясь высмотреть в толпе Фырьева, но это было безуспешно. То, что происходит прямо сейчас, очень сложно передать словами. Люди стреляют друг в друга. Где-то слышны крики о помощи, а где-то и вовсе предсмертные стоны. Стрельбой не ограничивалось. Кто-то из правительства, видимо, носитель, окутанный в очень тяжелую броню, медленным шагом пробивается вперед, размахивая мечом налево и направо. Кто-то из «Дождя» обхватывал корнями солдат и пытался задушить их или утащить под землю. Вновь осматриваясь, я заметил сверху нечто подозрительное. Одинокий ворон кружил над нами, не издавая ни звука. Я не сразу понял, что это ворон Руди, но когда наконец понял, Пушок уже закончил с призывом. Четыре наглухо отбитых существа. Именно так я могу описать то, что окружало моего друга в тот момент. Они прыгали, нервно осматривались, что-то кричали (видимо, на своем языке), а Пушок шатался из стороны в сторону. Кажется, он совсем выбился из сил. Я подбежал к нему, присел на колени и прижал его к себе.

— Ты справился, Пушок.

Он ничего не сказал. Лишь тяжело дышал и хрипел. Ворон улетел сразу после того, как увидел окончание призыва.

— Вот холера, — выругался я, смотря ему вслед.

— Это неважно, — все еще тяжело дыша, говорил Пушок, — мы наконец переходим в нападение, и скоро это все закончится.

Он спрыгнул с моих коленок и приказал своим пробить нам путь к Фырьеву и остальным. Те с громким смехом ринулись вперед, без разбора уничтожая все то, что они видели перед собой.

— Прикажи им не трогать людей Фырьева, — сказал я Пушку, который отрицательно покачал головой.

— Бесполезно. Им нужно насладиться битвой. Эти четверо как бешеные псы, которых долго морили голодом, а теперь наконец спустили с цепи.

— Но…

— Перед тем как они начнут слушаться меня вновь, им нужно поиграть. Мне жаль, но я действительно ничего не могу сделать.

Они действительно были сильны. Но как бы они не направили всю свою силу против Волковой, в компании лейтенанта и Четырнадцатого. Изначально я думал приказать здоровяку оказать поддержку его другу, но теперь же я приказал ему держаться рядом с собой, чтобы, если что, защитить друзей. Такая осторожная игра несколько раздражала Пушка, и я это видел, но я бы не простил себе потерю Поль на этой битве. Только не после того, что она сделала для меня.

И ведь подумать только, еще недавно я был обычным парнем в компании Яны и Саши. Еще совсем недавно я вместе с Катей гулял по Петербургу, сердце которого никогда не видел. Еще совсем недавно мы с ребятами перебрались в квартиру на бульваре Новаторов. В квартиру, которая оказалась источником. Которая высасывала, в прямом смысле этого слова, из людей жизненную энергию, которую в итоге передала мне. И за какие такие заслуги? Люди, по словам хозяйки, переезжали в эту квартиру, жили там несколько недель и бежали оттуда. Просто просыпались, собирали все свои вещи (частенько даже забывая что-то) и бежали. Мне начала сниться Катя. Катя, которая извинялась передо мной. Просила не злиться на нее. Тогда, по словам Пушка, она и передала мне эту способность. Потом просила снять меня эту видеозапись и распространить по городу, после чего меня заперли в больнице, которая оказалась местом изоляции носителей, где меня, наверное, «изучали». Я помню, как поймал на себе взгляд Яны в тот вечер, когда мы провожали уходящий грузовой корабль. Кажется, в тот вечер я понял, что действительно люблю Маркову.

«Я могу обнять тебя?»

Такой глупый вопрос, на который, конечно, она и кивнула. Когда-нибудь Яна научится кататься на доске даже лучше меня. Я верю в это.

Поль вытащила меня из больницы. Конечно, она сделала это по приказу нашего общего врага, но теперь мы действительно стали друзьями. Она сама говорила мне, что считает, что мы с ней похожи. А когда она узнала правду о том, что Танаис сделала с ее воспоминаниями, она сразу же бросилась мне на помощь. Я благодарен ей. И выиграв я эту битву, она смогла бы начать новую жизнь. Мы все смогли бы начать новую жизнь. Пушок и Четырнадцатый, наконец, искупили бы вину перед хозяевами. Фырьев смог бы поговорить со своей дочерью и напарником, а мы с Марковой уехали бы куда-нибудь далеко-далеко. Хотя бы на пару дней.

Резкий удар по лицу. Я падаю на землю. Чья-то сильная рука буквально срывает с меня маску, и бесчисленное количество ударов обрушивается на меня. Я смог разглядеть Светоносного, который отвлекся буквально на секунду для того, чтобы ударом откинуть в сторону летящего на него Пушка.

— Это все твоя вина, — крикнул он, сдавливая мне горло все сильнее и сильнее, — ты подтолкнул ее на предательство!