Лисица и Цербер (СИ)

— Он хочет сказать, — вмешался Мёрфи, пуская клубы густого дыма, — Что ты должна в одиночку управлять хреновинами, призванными отвлекать не кого-нибудь, а шайку новых богов, с которыми разве что Зевс в состоянии справиться. Будешь приманкой с пятью чертовыми аппаратами. Интересно, как отреагирует Сибил, когда поймет, что их обвели вокруг пальца? Наверняка, пожмет тебе руку…

— Мы спрячем и Сару, и катушки под мороком, что наложит Афродита. Ее иллюзию не распознает даже Пирс, — огрызнулся Эдриан, прожигая в лучшем друге дыры. — Она будет в безопасности, я уверен. Ей ничто не грозит.

— Как жаль, что ты этого не узнаешь наверняка, ведь в случае успеха, ни тебя, ни кого-то еще здесь не будет, чтобы защитить ее в благодарность за помощь. — Мёрфи вновь поднялся, но на этот раз встал не рядом с девушкой, а напротив приятеля, смотря сверху вниз. Обдав Ньюмана вишневым облаком, усмехнулся и сделал шаг назад. — Она и близко не подойдет к этому месту. Найдите кого-то еще. Или придумайте другой план. Сами.

— Постой, — наконец, подала голос студентка, мягко касаясь сжатого кулака. — Я не против помочь, дело надо довести до конца. И если Хизер сможет меня скрыть, то почему бы нет? Вряд ли у нас есть время искать иные пути…

— А вот и решение, которое мы принимаем вместе, — хмыкнул Мёрфи, отворачиваясь. — Ты же понимаешь, что их заботит только сраный ритуал, а до твоего будущего в мире, где останутся только эти упыри, никому нет дела. Они всегда так делали. Посылали тебе подобных на верную смерть, нарекая ее гордым словом «подвиг». Раз за разом… По кругу… Одно и то же.

— Если все получится, — нервно теребя локон, решилась Сара. — Я уеду. Меня уже ждут в Бостоне, я затеряюсь там, и даже если Пирс поймет, что я как-то причастна, меня уже здесь не будет.

— Какая невероятная предусмотрительность, спасибо, что на этот раз хотя бы предупредила заранее, — процедил парень, отходя к окну. Сейчас она видела только его спину, но могла поклясться, что лицо уже потемнело и завесилось золотыми прожилками.

— Тебе лучше уйти, — еле слышно прошептала студентка Эдриану, и тот, мрачно кивнув, скрылся за дверью.

Девушка подошла к окну и укрыла прохладными пальцами его горячую руку, впившуюся в подоконник. Внимательно всмотрелась в потемневшую улицу за стеклом, невольно вспоминая тот самый вечер в Антеросе, когда они стояли почти так же — молча наблюдали за звездами, чувствуя, что слова не нужны. Тогда тайн было слишком много, теперь их не осталось, но мир не изменился — им по-прежнему было нечего сказать. Машинально студентка достала из внутреннего кармана свой любимый перочинный ножик — задумчиво ища в блестящем лезвии то ли ответ, то ли решимость.

— Я думаю, что все получится… — прошептала она. — Помнишь, ты говорил, что нет ничего, что не было бы мне под силу? Это же и есть пророчество. Так что я справлюсь…

Мёрфи оторвал тяжелый взгляд от окна, хмуро покосившись на ножик. Сара была готова слушать тихий низкий рык, чувствовать, как на плечи вновь опускается свинцовый колпак, но неожиданно мрачное лицо прояснилось, а глаза сверкнули. Так ярко, что она даже зажмурилась: парень почти маниакально смотрел на перо в ее пальцах, неслышно шевеля губами. Наконец, светящийся взор сместился.

— Ты веришь мне, принцесса? — прохрипел он, и чутье подсказывало, что от ответа зависит как минимум, всё. — Ты веришь мне?

— Только тебе я и верю, — отозвалась девушка, смотря в упор, не моргая.

Удовлетворенно кивнув самому себе, парень повернулся и крепко взял ее за плечи, не отрываясь. Наблюдая за чудесной метаморфозой, студентка даже поймала себя на мысли, что он, должно быть, чокнулся, устав бороться. И будь так, она бы его не винила.

— Делай, что нужно. Пусть все случится завтра. Мы не только не будем мешать, мы поможем, выложимся на все сто. Но дай мне слово, что как только я позову, ты приедешь, куда скажу, и сделаешь то, что скажу, — он никогда не сомневался в своих словах, но сейчас Сара ощущала какое-то неуловимое изменение. Этот короткий разговор был куда важнее того, что завершился с капитуляцией Ньюмана. И куда важнее, чем все то, о чем они говорили в Сентфоре. — Дай мне слово. И поклянись, что не нарушишь его.

— Клянусь, — сглотнув, на миг прикрыла глаза и поднесла ладони к его щекам. — Клянусь, что сделаю все, что скажешь. Тогда, когда скажешь.

Мёрфи странно улыбнулся, но у девушки не было времени думать об этом, парень уже прижал горячие сухие губы к ее лицу. Он целовал ее по-разному: нежно и невесомо, долго и страстно, неистово и глубоко. Но так, как сейчас — никогда. Все, что было до этого поцелуя, стерлось из памяти, развеялось на быстром весеннем ветру за ненадобностью. Раньше он целовал ее щеки, губы, шею, грудь, пальцы, лопатки. Теперь — сердце. И на это оно не могло не отозваться. Сара забыла, какой сейчас год, даже свое имя — и то забыла. Мир растворился в вишневом дыму, необходимость в дыхании отпала, а все тело стало легче воздуха. Все пространство и время занял он.