Лисица и Цербер (СИ)

Она уже давно лежала на простынях, но дела до места и положения не было никакого. Не отрываясь, смотрела в его глаза, пока быстрые руки рвали на куски самую глупую на свете вещь — ее одежду. Мёрфи до боли медленно провел губами по шее, оставил невыносимо долгий поцелуй на ключице, до потери сознания нежно развел ее ноги и, будто наслаждаясь бешеным стуком сердца — уже не понять, чьим — замер в доле секунды от самого важного движения в жизни.

Теряя остатки себя, девушка закрыла глаза и закусила губу — кричать хотелось так громко, чтобы даже небо услышало ее мольбу. Но небо не слышало никогда, а он — всегда. И она растворилась, чувствуя, как кружится и погружается в бездну.

Только его глубокое дыхание и горячие руки, что пробрались под кожу, касаясь тонких костей и сосудов. Он был везде — вокруг и внутри, наполняя и переполняя.

Еще миг — и взрыв, ведь с таким хрупкое человеческое тело справиться не способно, потому в нем сейчас билось божественное пламя, не иначе.

Каждое его движение было спокойным и плавным, ни резких толчков, ни глухого рыка: только огненные волны, раз за разом накрывающие с головой. И она погружалась все глубже, теряя связь с реальностью, отправляя весь мир гореть в его пламени. В их пламени.

Собрав остаток сил, Сара уложила его на лопатки и нависла так, как только что склонялся он. Не отрывая взгляда от светящиеся в темноте глаз, вжалась в него всем телом и замерла — он смотрел внимательно, изучающе, выжидающе, и девушка нарастила темп, упираясь ладонями в расписную грудь. Прикоснись кто к нему сейчас, немедленно отдернул руку — так горяча была кожа, но она не чувствовала жар под пальцами, ведь граница, разделявшая их, давно растворилась.

Этой ночью на втором этаже дома на 163-й улице не было Сары и Мёрфи. Этой ночью там спокойно и размеренно билось одно сердце.

— Я люблю тебя, — она уже давно откинулась на подушки и смотрела в темный потолок. Кажется, любила всегда, с той самой ночи в Антеросе, но никогда не произносила вслух. И теперь, когда за горизонтом уже маячил рассвет худшего дня в жизни. Дня, после которого, наверняка, жизни не будет и вовсе, О’Нил поняла, что время пришло. А еще больше всего на свете жалела, что не говорила этих слов каждое утро, каждый вечер, каждую чертову минуту, что он был рядом.

Мёрфи нечего не ответил, только по-хозяйски прижал ее к себе, укрывая одеялом. И девушка блаженно прикрыла глаза, слушая его дыхание. Наслаждаясь каждым звуком, стараясь запомнить все как можно лучше, потому что ничего иного ей не осталось.

К обеду, когда телефон парня начал звонить с утроенной силой, теплую постель все же пришлось покинуть: он уехал в «Подземный мир» помогать с подготовкой ритуала, она — ушла в закусочную, ту самую, в которой еще осенью давилась кофе, будучи простой студенткой «Конкордии», что пряталась от мира среди страниц учебников.

И у нее ведь почти получилось.

— Что вы делаете? — на столик, заставленный тарелками с фастфудом и чашками с кофе опустилась тень. Обойдясь без лишних приветствий, Пирс спокойно сел напротив и задумчиво оглядел нехитрый обед.

— По-моему, это очевидно. Я ем. И если это моя последняя трапеза, предупредите сразу — закажу десерт, — усмехнулась Сара. Появление бога ее ничуть не удивило. Может, потому что удивляться она разучилась уже давно, а может потому, что чего-то подобного ожидала все эти дни — было бы глупо рассчитывать, что непрекращающиеся грозы остались незамеченными для противной стороны. — Картошка остыла, но все равно вкусная, угощайтесь.

— Благодарю, — невозмутимо подхватив пару долек, он пододвинул к себе соусницу. — Так каков ваш план?

Девушка равнодушно оглядела кафе: через два стола сидела Сибил. Заметив взгляд студентки, злобно сверкнула глазами и вернулась к изучению меню — пара не разлей вода.

— Доем и вернусь домой, — пожала плечами первокурсница. За недолгую жизнь она отточила искусство лжи, но прекрасно понимала, что даже самой хитрой байкой накормить Пирса не выйдет. — А вы чем заняты сегодня?

— Как и вы, Сара, готовлюсь к ритуалу, — едва заметно улыбнулся он. — Так что пожелайте удачи.

— Боюсь, это не в моих силах, — ухмыльнулась О’Нил, невольно думая, какие еще привычки успела перенять у Мёрфи. — Цели у нас, полагаю, разные.

— Неужели? — изогнул бровь мужчина, увлеченно поедая картофель и наггетсы. — А я считаю, что цель одна. Во всяком случае, мой успех пойдет вам только на пользу. Неужели вы действительно готовы отпустить своего Цербера? Мне так не кажется. Так зачем упорствовать, Сара? Скажите место сбора. И все. Я и мои соратники не позволим олимпийцам вернуться, и вы останетесь вместе. По-моему, исход идеальный.

Студентка задержала дыхание. Спорые шестеренки подсказывали, что от ответа зависит слишком многое…