Листая Свет и Тени

– Давайте другой. Я это не надену, – закричал он и прибавил, для храбрости, несколько нецензурных выражений. Горничная потупилась, охранник без замаха ударил Сашу под дых. Александр согнулся, раскрыл рот и упал на стоявший рядом диван. Правая рука мужчины как бы невзначай легла на выпуклую кобуру у пояса, которую Саша только что заметил.

– Несколько гостей у нас заблудились в лесу, – сказал охранник. – Уходят гулять и пропадают.

И тут с Александром случилась истерика с всхлипыванием, дерганьем ног, бормотанием, с нелитературными междометиями и хаотичным раскачиванием. Решительно оттеснив охранника, возникла знакомая дама.

– Федор! – с негодованием крикнула она охраннику, – как вы смеете бить нашего гостя, выйдите отсюда вон!

– А что он матерится, – обиженно промычал Федор, но поспешно вышел.

«Мой ангел-хранитель», – с благодарностью подумал Александр. Девушка подсела на диван положила руку ему на голову.

– Сашенька, что вы, ей-богу, так расстраиваетесь, на нашем карнавале многие переодеваются в костюмы другого пола, вы всю жизнь были мужчиной, так интересно побыть одну ночь женщиной, совершенно особое состояние, я, например, буду Д’Артаньяном, и у каждого будет маска. У нас красивый дом, есть что посмотреть; оранжерея с орхидеями, лимонами, мандаринами, через час фейерверк, вы такого не видели, великолепный стол на всю ночь, катание на тройках. Хватит упрямиться, преображайтесь, садитесь к зеркалу, я вас представлю хозяину.

Сгорбившись и тяжело вздохнув, Саша сел на стул перед зеркалом и зажмурился. К нему быстро подошли две гримерши, и началось действо. Снимали одежду, одевали другую, что-то прикладывали к груди, затягивали корсет, надели парик, мазали лицо, подкрашивали брови, в самом конце надели туфли.

– Открывайте глаза, теперь вы настоящая Сашенька, – сказал знакомый голос. Просидев с закрытыми глазами еще полминуты, он сконцентрировался, глубоко вздохнул и отважно взглянул в зеркало. На него смотрела миловидная женщина, одетая по моде конца девятнадцатого века, не совсем молодая, но все же симпатичная. Плечи были оголены, накладные груди еле обозначались, голубое платье чуть открывало туфли на каблуке, на голове белый напудренный парик. В ложбинке на груди висел большой розовый кулон. Когда Саша понял, что это он, когда оценил, что женщина в зеркале не такая уж уродина, а даже наоборот – ничего себе, он осмотрелся по сторонам и спросил:

– А где маска?

– Сначала пройдитесь, – сказала будущая Д’Артаньян.

Он встал со стула, туфли были в пору, в дополнение тело выпрямилось, плечи расправились, а кулон заиграл, переливаясь красным и белым. Двигаться было тяжело, как на ходулях. Александр прошелся по комнате, сначала держась за предметы, углы, плечи, руки, потом нашел точку равновесия и прошел более свободно. Ему дали на плечи накидку и несколько масок на палочке.

– А на резинках нет? – спросил он.

– Остались только такие, – промямлила горничная.

Он вздохнул, выбрал черную, в виде летучей мыши – она закрывала большую площадь лица, чем другие, приложил к глазам, посмотрел в зеркало, результатом остался доволен.