Листая Свет и Тени

Газанул покрепче и укатил восвояси. Пашку как пружиной подбросило, он рванулся в дом, наспех оделся, наспех ружье зарядил, с десяток патронов в карман бросил. Сунул ноги в ботинки высокие на шнуровке и побежал заводить «Ниву». Через пять минут машина уже скакала по ухабам и рытвинам весенней дороги к озеру Хальмер-То.

До озера домчался в час, может, чуть больше. Место здесь было дикое, пустынное, никто здесь не бродил, никогда не охотился. Местные охотники как-то соблюдали порядки ненцев: раз сказали, озеро нехорошее, значит, лучше и не пробовать вообще там появляться. Правда, недалеко проходила «дорога», по которой рыбаки мотались зимой на Башкины озера рыбачить, ну да это же в стороне…

Стрельнову было плевать, какое это озеро – хорошее или плохое. Он был охвачен лишь одной мыслью – найти и уничтожить. Пашка прекрасно знал многие повадки хищников, и одной из них была та, что можно назвать привычкой. Привык волк кормиться в этом дворе, так пока по-настоящему не спугнешь, или не убьешь, так и не отвадишь. Конечно, две недели срок немаленький, волк более не может без пищи. Пашка даже подумывал, что, может, хищник перешел на лесную дичь, может, наконец прекратится охота в его загоне на овец и птицу, но мысль эта как-то не укрепилась в его голове. Потому летел он сейчас на это озеро Хальмер-То по ухабам и пробитой грузовиками колее.

На озеро он примчался, когда солнце уже поднялось над горизонтом, голубой лед сверкал свой чистотой, заснеженные берега обрамляли озеро белым воротником, на южной стороне темнели слабоствольные березки. Солнце пробивало сбоку их веточки насквозь, отбрасывая на яркий снег неровные серые тени. Само озеро большим назвать было никак нельзя, метров двести в ширину, метров триста в длину, этакое вытянутое зеркало. В озеро впадало несколько крупных ручьев и где-то один ручей выходил из него, но найти, где выходил, было невозможно, однако в полусотне метров как из-под земли появлялся новый ручей и шел на восток. Потому ненцы и говорили – течение там хитрое, тянет все живое на дно.

Пашка вышел из машины. Прямо так, в ботинках, без лыж, пошел по крепкому насту к берегу. Ружье было наготове, курки взведены. Глянул в бинокль, провел взглядом по всему обозримому пространству – волка не было. Он пошел берегом дальше, утопая в снегу по колено. Подумал выйти на лед, да не стал, хотя даже отсюда было видно, что лед такой крепкий, что хоть на его «Ниве» сейчас катайся. Причем лед был уже весь треснутый, но эти трещины уходили вниз, вглубь озера на метр, а то и на два. Вновь глянул в бинокль, более тщательно просмотрел и озеро, и весь видимый берег. Пусто. Оторвав бинокль от глаз, Пашка еще раз глянул на белеющий, сверкающий снег, стараясь отыскать хоть следы хищника, но, увы!.. Где же тот берег, на котором Колька видел волка? Зря точно место не спросил, поторопился.

Он пошел вдоль берега дальше. На всякий случай смотреть стал не только по кромке озера, на этот белоснежный «воротник», но и чуть далее, где снег был темнее, переходя в месиво дороги, а рядом с ней лыжни мотосаней. И здесь, уже у самой южной стороны, прямо возле березок, метрах в ста Пашка увидел… волка.

Рыжий лежал под березой, довольно лениво развалившись под ярким апрельским солнцем. Погода стояла теплая, скорее всего, уже плюсовая, и волк, в своей шикарной шубе, вытянулся на спине, подставив под лучи брюхо. Похоже, он так увлекся принятием солнечных ванн, что даже не заметил охотника. Пашка умудрился подойти метров на шестьдесят… Здесь вскинул ружье и, слегка дрогнувшей рукой, нажал на спуск… Ружье ухнуло на пустынном месте просто гулким ударом. Волк подпрыгнул, сразу увидел человека и побежал прочь. Он бежал до того лениво, словно знал, что ружье не может принести ему никакого вреда.

Зверь пошел вдоль перелеска южной стороной, причем пошел так, словно ленился бежать, и Пашку это совсем удивило. Он уходил, оборачиваясь регулярно за свою спину, поглядывая, догоняет его Пашка или нет. Пашка на всякий случай саданул еще раз со второго ствола. Расстояние было уже большое и картечь лишь легла где-то сбоку от зверя. Матюгнувшись, Пашка со всех сил побежал берегом озера, на ходу перезаряжая ружье. Во что бы то ни стало он хотел взять зверя, он готов был сейчас бегать за ним хоть весь день, только достать хищника, достать, шкуру снять, принести домой и доказать всем – от жены, сына до самого последнего алкаша поселка, что если он за что-то берется, то доводит дело до конца.

Зверь бежал легко, нехотя, он не проваливался, как Пашка, в снег, не ругался и не плевался слюной. Пашка матерился на рыжего, сразу вспоминая книжку про волков, что недавно читал. Вес полярного волка едва достигает пятидесяти килограммов, самый большой хищник за сорок лет отстрела был убит на Таймыре и весил всего пятьдесят два кило, потому, при их широких лапах, в снегу они и не вязнут.