Листок желаний

«Если бы не «Листок», – подумала Элайза, – я бы по-прежнему питалась дёшево и сытно: сосиски, котлеты; гречка и картошка. И овощи на гарнир».

Она не подумала о том, почему это происходило, – она ни разу в жизни не задавалась вопросом, отчего ей достались именно такие родители. Она воспринимала свою семью как данность. А теперь она воспринимала как данность то, что предки изменились – изменились до неузнаваемости. И ей это нравилось.

Элайзу мучил другой вопрос – позже, когда она выключила свет в комнате, легла в кровать, укрылась одеялом и попыталась заснуть. Но сон не шёл: ей всё чаще вспоминалась Трэйси, и Элайза думала – она не хотела этого, но не могла бороться с мыслями – думала о фильме. Трэйси снова и снова пересказывала сюжет «Листка желания», и с каждым новым «просмотром» внутри своей головы Элайзе становилось всё неуютнее и страшнее. А что, если такое же произойдёт с ней? Что, если…

Но нет, это всего лишь кино, ведь правда?

Только «Листок» существует. Он существует, и он лежит там, в ящике. Совсем близко.

Но это всего лишь кино…

А исчезающие имена? А беззаветно любящие её люди? А меняющееся к ней отношение других учеников?

Но это всего лишь…

Элайза вскочила с кровати. Она достала «Листок», ручку и написала имена всех, кто учился с ней в одном классе, а потом всех тех, чьи имена она вспомнила. Сделать это было не так просто, пришлось поднапрячь память, к тому же где-то там, на задворках сознания, всё ещё звучал голос Трэйси, пересказывающей сюжет фильма.

Когда свободное место закончилось, Элайза положила «Листок» на тумбочку (хотя обычно, из предосторожности, убирала его в ящик), бросила сверху ручку, прыгнула в кровать и зарылась под одеяло. «Голос» Трэйси начал звучать громче. Снова сцены из фильма, которого она не смотрела, предстали перед глазами и стали прокручиваться в хронологическом порядке. Всё быстрее и быстрее. Быстрее и быстрее…

Пока, наконец, утомлённое сознание Элайзы не отключилась и она не провалилась в бездну сна.

В школе всё было замечательно: те ученики, которые ещё вчера смотрели на неё недоброжелательно, теперь улыбались ей. Девочки предлагали дружить, мальчики – погулять после уроков. Элайза наслаждалась вниманием, которое наконец-то было обращено к ней. От вчерашнего нервного напряжения и беспокойства не осталось и следа. Элайзе нравилось получать «пятёрки», болтать на разные темы с незнакомыми девчонками, наблюдать за мальчиками, которые стеснялись и мямлили в её присутствии или, наоборот, изображали из себя «крутых парней».

Элайзу обступила группа учеников. Им было интересно, как она добилась таких успехов во всём: в учёбе, в общении с людьми; они делали ей комплименты, называли красивой, умной, отмечали, что у неё замечательный вкус. В это время мимо проходил один из «крутых парней», имя которого Элайза не записала на «Листке». И дело не в том, что не хватило места, просто она не хотела, чтобы этот человек был её другом. Пит.

Он подошёл своей походкой вразвалочку (которую неумело копировал у героев криминальных боевиков) и, жуя жвачку и неизменно при этом чавкая, сказал:

– Что-то ты больно популярная стала, Элайза Уитакер.

– А тебя это беспокоит, Пит Мэйхи?

– Да я смотрю, ты крутая…

Ученики, обступившие Элайзу, повернулись к Питу и зашикали на него:

– Чего тебе надо?

– Жуй дальше свою жвачку!..

– Не приставай к ней.

– А ну пошёл отсюда!

– Ладно-ладно. – Он выставил руки ладонями вперёд, как бы говоря: «Утихомирьтесь». – Но гляди, крошка, это может плохо для тебя кончиться, – выдал он очередной штамп из боевиков и ушёл.

Кто-то бросил ему вслед пару резких фраз, но Пит даже не обернулся.

– Не обращай на него внимания, – говорили Элайзе её обожатели. – Он не думает, что говорит. Он трепло и придурок, не сто́ит даже запариваться на его счёт.

Элайза тоже так считала, и всё-таки настроение её было немного подпорчено, как, впрочем, бывало всякий раз после разговора с Питом. Элайза не понимала, зачем он обращает на неё внимание, если она ему так не нравится? А может, наоборот: таким образом он проявлял симпатию? Или для этого человека главным было выпендриться, показать свою крутость, пристать, наехать – и наблюдать за результатом? Скорее, последнее. Кроме того, насколько знала Элайза, у него были большие проблемы в семье: отец сидит в тюрьме; мать, после того как посадили мужа, спилась; старшая сестра, которая гуляет неизвестно где и неизвестно с кем; чумазый младший брат, в свои пять лет не выговаривающий слов «мама» и «папа».

– А ещё у них есть блохастая псина, – поделилась с Элайзой Маргарет, девочка из параллельного класса.

– Вроде Пэтти? – спросила Элайза.

Маргарет не поняла её вопроса, и Элайза объяснила, что имеет в виду дворняжку, которая иногда захаживает в школьный дворик.