Листопад

Корноухий, задрав кверху сухую, побелевшую от инея морду, подавал голос. Тягучий, пронизывающий звук потрясал литой, леденящий воздух. Его подхватывала матерая, еще более пронзительно, нетерпеливо. Тонко и визгливо подтягивали молодые волки. Переливаясь и нарастая, над снежной равниной лилась зловещая, заунывная волчья песня.

К утру, разгоняя туманную морозь, ветер донес запах лошадиного трупа. Корноухий, втянув в себя раздражающий аппетит воздух, грозно зарычал. Первым, озираясь по сторонам, медленно подался к лощине.

За ним потянулась вся стая. С остановками, прислушиваясь к каждому шороху, волки приблизились к приваде. Осторожно обошли ее, вынюхивая следы.

К запаху мяса примешивался еще запах, который настораживал и пугал их. Но голод был так мучителен, а соблазн так велик, что один из прибылых не выдержал, в несколько прыжков очутился возле лошадиной туши и с остервенением начал ее рвать. Вслед кинулись и остальные волки. Под зубами захрустело твердое, как камень, мясо. Острые клыки задробили кости.

Когда от туши остались одни лишь кости, стая, отяжелев от сытости, залегла передохнуть. Губительное мясо распирало желудки, отзывалось болью. Переярки взвизгивали, перевертывались на спины, судорожно сучили скрюченными лапами. Роняя на снег желтоватые сгустки пены, прибылые слепо тыкались друг в друга лбами, злобно рычали, скаля зубы, падали с остекленевшими глазами.

В живых остался только один Корноухий. Стукаясь широким лбом о стволы деревьев, он волочился по лесу к Черному озеру.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

1

По дороге в лесничество дед Прокудин встретил Стрельникову, окруженную веселой ватагой ребят.

- Вы, случайно, не Трофим Назарович? - поравнявшись с ним, спросила она.

- Он самый, - отозвался старик.

- Я из сосновской школы. - И подала вчетверо сложенный листок бумаги. - Это - от Сергея Ивановича.

Старик сунул бумагу за пазуху, нахмурил сизые, косматые брови.

- Не знаю, мил человек, как и быть с вами. Учитель из меня больно ерундовый.

- Сергей Иванович уверял: лучше вас никто леса не знает, - боясь, что Прокудин откажется, горячо уговаривала Стрельникова.

Прокудин достал из наружного кармана полушубка кисет, взял щепотку пахучего табака и втянул его в себя так, что на глаза навернулись слезы.

- Не гнать же вас обратно. Если что скажу не так - не взыщите! Грамотей я таковский. Три зимы отходил в школу - и вся тут моя наука.

Бросив на ребят строгий взгляд, спросил:

- Вы леса не боитесь? Нет? Тогда пошли.

Все свернули с дороги и по пробитой в снегу тропе зашагали к чаще.

"Ну и хитрюга! - подумал старик о Буравлеве. - Нашел подход. Запряг все же". Ему стало весело. По-молодому крикнул:

- А ну, птенцы, не отставайте!.. Не то заблудитесь.

В лесу было солнечно. В глазах рябило от ослепительного блеска сугробов и искрящегося на ветках инея.

2

Возле болота ребята натолкнулись на заячий след. Поначалу на него никто не обратил и внимания. Мало ли встречали у себя на огородах? Стоило ли из-за этого так далеко идти?

Прокудин пошел по следу в глубь рощицы, пока не набрел на множество запутанных следов зайца.

- А ну-ка скажите, сколько тут побывало косых? - обратился он к ребятам.

- Три, - откликнулся Коля Дымарев.

- Ты что? Больше, - возразил Васек Пухов. - Посмотри, сколько тут снегу натолкали!

Остальные в спор не вступали, настороженно поглядывали на старика.

- Не угадали! - Прокудин нагнулся. - Это работа только одного. - И почти шепотом сказал: - Сейчас сами убедитесь. Только ни гу-гу. Услышит уйдет. На след не наступайте.

Он едва слышно стал пояснять, как заяц обманывает собак, а иногда и охотников. Напутает, накружит, а потом махнет в сторону и пойдет чесать обратно, прежним следом. В его грамоте не всякая гончая разберется.

- Глядите. Тут он сиганул. А куда? Опять надо глядеть по следу. Вон как задние лапы снег отшвырнули! Изо всей мочи старался. Ишь только где отметился! Значит, в том направлении и надо искать его, - показал старик рукой в противоположную сторону от напетлявших следов. - Если залег, сейчас подымем. А если утек, то по старому своему следу.

Ребята притихли, а старик ожил, на лице его появился румянец.

- Сейчас мы его обложим. - Прокудин окинул взглядом ребят и, остановившись на Васе Пухове, сказал: - Ты иди к тому кусту. И больше ни шагу. А вам, - пояснил он учительнице, - с ребятками зайти лучше вон от той березки, чтобы боковину охватить. Мы с Николаем пойдем будить лежебоку.

Не доходя несколько шагов до ивняка, старик громко кашлянул, захлопал в ладоши и зычно закричал:

- Ай-яй-яй!.. Давай-давай!

Из кустов белым пушистым комом выкатился заяц. Отшвыривая задними лапами снег, он стремительно понесся на Васю.

- Лови, лови!..

- Держи-и-и!

Все сорвались с мест и кинулись догонять. Холодный, застывший лес наполнился звонкими детскими голосами.

В несколько прыжков заяц оказался у оврага и исчез в густом ельнике.

Ребята вернулись раскрасневшиеся, возбужденные. Толкая друг друга, окружили старика, говорили все сразу. Каждому хотелось рассказать что-то свое. Прокудин не перебивал их, ждал, пока они выговорятся. Наконец угомонились.