Лиственница

Маленькая Ханука
здравствуй, моя милая
пока ты ещё не кончилась
и масло светильное есть
и мы не сожгли всех свеч
пока ещё наши звёздочки
за тучами не попрятались
и снег согревает камни
нашего жития.
Пока ещё стены храма
не обвалились начисто
давайте возьмёмся за руки
и двинем по кругу в пляс.
Гои забыли про нас,
печи их не горят,
где завтра нас всех сожгут,
пока же мы отдохнём.
весело ночь проведём,
и Бога поблагодарим,
что дал до сегодня дожить.
и первый светильник зажег.
тот, что горит наверху.

III. Евреи строят Советский Союз

Еврейские имена мальчиков:
Вова, Миша, Аркаша,
Ося, Лева, Серёжа
Боря и Исидор;
Нет Митя и Исидор.
Нет Толик и Исидор.
Давайте не будем спорить,
а согласимся со всем.
и поглядим за девочек,
здесь встречается всё,
кроме Анастасии.
А кто по вашему Тося?
Ну конечно же, Тося,
Тося, Надежда, Любовь.
Еврейские имена девочек:
Люба, Маша и Катя
Муся, Буся, и Дуся
Авдотья и Авигор.
Нет Лена и Авигор.
Нет Женя и Авигор.
К чему Вы всё это клоните
Что Вам у нас не нравится
Или хотите сказать —
Что больше евреев нет?
Совсем?

IV

Слева направо
День за днем
Зажигаем светильник
Всего восемь числом
И пусть знают
И пусть чтят
Нас восемью восемь
И нет нам числа.

* * * * *

«Женским криком камни в реке сохнут…»

Земфире Кaрапетян

Женским криком камни в реке сохнут.
Вода замерзает.
В костре угольки гаснут.
Ночь.
По небесной тарелке пораскидало звёзды.
Комок шерсти отогревает сердце,
Словно зверь положил на это сердце свою тяжёлую лапу.
Слепое утро.
Новый день.
Смятая безмятежность.

* * * * *

Zürich, 2011

Иерусалим

Опять невстреча.
Теплится рассвет.
В дороге дальней слово – «передышка»
важней тревоги, нетерпенья, спешки.
Я просыпаюсь и смотрю на небо
что розовеет над лотком пустыни.
Я слышу крик протяжный муэдзина,
Увы, и он не облегчит страданья:
что выпи крик, что вопли муэдзина,
что мускулистый шёпот фарисеев,
дымком встающий над стеною плача.
И город, что мой друг сравнил с мацою,
удавкой лжи обхлёстывает горло.
…
И Моисей не вышел из пустыни.

* * * * *

Zürich, 2013

Размышления о Ван Гоге

Над ним издевались, кричали: «Эй ты, мазила,
Убирайся, покуда ты цел, туда – откуда приехал».
А он лепил по холсту – новый Мазаччо,
И на худом лице его, улыбкой паслось лихо.
Ему не хватало света в мягкой сырости фландрской.
В Париже тоже света нет – есть зависть и злоба.
Он рванул на юг, сухой от жары синей.
И в тоске полоснул себя бритвой – отрезал ухо.
Чем чернее небо – тем тоска жёстче.
Губы сушит пыль, и безумие – крàсно.
Спасения нет!
Арль, Ним…
Морем земля сжата.
Лодка на воде.
Жажда – страшнее смерти.

* * * * *

Berneroberland, August 2012

«девочка примеряет бюстгальтер…»