Лисы округа Хансон

Он проходит в гостиную к Харин и садится перед ней на широкий диван, затянутый шёлковыми покрывалами. Дорогая китайская ткань переливается яркими красками так, что больно смотреть, хотя сам Тангун в своём расписном халате выделяется среди многочисленных драконов и фениксов – как чёрно-золотое пятно посреди хаоса.

Какой-то он бледноватый, в самом деле, замечает Харин и устало выдыхает.

– Ты выкопала синнока в лесу, неподалеку от мусорной свалки за городом, и вызвала меня с того света, – договаривает Тангун и лыбится, похоже. Харин на него не смотрит. – Ты была не в себе, так что я взял на себя смелость перенести тебя в более комфортные условия.

– И уложил на холодном полу рядом с трупом?

– Место для сна ты себе сама выбрала, я предлагал тебе королевские покои. Даже переодел в чистое.

– А что же тогда не помыл? – огрызается Харин. Тангун вскидывает в удивлении брови.

– Дорогая, сменить тебе наряд я могу щелчком пальцев. Помыть – нет.

– Это шутка была.

Харин посылает проклятия на весь род Тангуна до первого колена, хотя она не уверена, что у божества всех существ были предки. Ах, чтоб все его потомки в сутулых псин превращались при первом поцелуе!

– Так… – она садится ровнее и поворачивается спиной к трупу синнока. – Почему ты меня услышал и пришёл? Обычно тебе плевать на мои просьбы. Насколько я помню, – Харин демонстративно хмурится, – ты сказал, что наше общение будет ограничиваться твоими прихотями, а не моими.

– Насколько я могу судить, – Тангун кивает в сторону синнока, – это исключительный случай.

Странно, что тело оленя не разложилось за два месяца… Или, быть может, священные животные не разлагаются, как обычные? Многого же Харин не знает о мирах, между которыми блуждает как у себя дома.

– Я нашла его пару месяцев назад, – поясняет она, всё ещё не глядя напрямую ни на оленя, ни на Тангуна, но косясь на последнего боковым зрением сквозь плотный кокон раздражения.

Разоделся, словно чеболь из дорам, волосы подстриг на современный лад, даже залачил, кажется. И он что, надушился? Ну точно пижон! Им бы с Союлем спорить за звание мистера мира от Корейской Федерации, наверняка один из них занял бы первое место.

– Нашла мёртвым? – уточняет Тангун, вырывая Харин из диких фантазий, в которых он и токкэби ходят по подиуму, разодетые во флаг Кореи точно на бразильский карнавал.

– Да, – кивает она и только сейчас понимает, что влипла по самые гланды. Тангун не прощает недомолвок, а Харин утаила от него важную деталь своего нынешнего расследования, да ещё и язвила во время их последней встречи. – В оправдание скажу, что собиралась обо всём рассказать на неделе, как и обещала.

– Ты просто явиться ко мне обещала, а про синнока могла бы и в тот вечер поведать, – сердится Тангун. Всего лишь сводит широкие чёрные брови к бледной тонкой переносице, выглядит всё ещё прекраснее самого популярного актёра современной киноиндустрии, но… Его хрустальному кукольному лицу такое выражение несвойственно и оттого пугает Харин. Бог всех существ редко злится.

– Ты прогнал меня, не дав объясниться! – выкручивается Харин. Тангун тянет нижнюю губу вниз, превращаясь в грустную маску из корейского театра времён японской оккупации. – Будешь такие гримасы корчить, морщины появятся.

– Шин Харин, – тихо зовёт Тангун, и Харин прикусывает свой длинный язык.

Если бы она понимала, как оказалась в пентхаусе Тангуна, то чувствовала бы себя увереннее, но сейчас ей кажется, что с каждым словом она будет только терять позиции в их вечном словесном спарринге. Сколько Харин знает бога существ, столько же и злится на него за все беды, что он ей доставил. Да, о’кей, она сама попросилась к нему в услужение, чтобы сбросить с хвостов Союля, но с тех пор минули сотни лет, а её работа стала только сложнее. К тому же, теперь Союль уже не представляет Харин угрозы, да и защита Тангуна от него работала все века слабовато. Может, им стоит забыть о сотрудничестве, раз оно никогда результатов обеим сторонам не приносило?

– Рассказывай всё начистоту, если хочешь, чтобы наши договорённости оставались в силе, – требует Тангун и склоняется к Харин, упирая локти в колени, затянутые в шёлковые же штаны. Хорошо ему командовать в собственном номере люкс в лучшем отеле города! Когда Тангун выбирается из своего мира мёртвых, то непременно снимает себе такие апартаменты, словно собирается хвастаться перед всем миром своим богатством. А выходит, что демонстрирует всё только глазам Харин. Так себе из Тангуна начальник.

Харин вздыхает и наконец встаёт с пола. Находит кресло и падает в него, не обращая внимания на запашок, идущий от всей её одежды. Тангун тоже неудовольствия не выказывает. Привык к выходкам своей подданной, похоже, за столько-то лет.

– Три недели назад я учуяла необычный всплеск энергии на мусорной свалке за городом… – начинает Харин, потирая виски.