Лита

Как только отец уехал по каким-то делам в Суэк, Лита сбежала к Алоике. Она переоделась в простую тунику и сняла милевировый обруч с головы, надеясь, что без этого знака царской семьи никто на улице не узнает ее, и даже попросила Флон закрыть Солке, чтобы не бросился за ней и не выдал – слишком уж приметен был царевнин сиреневоглазый ралин. Лита соскучилась по подруге, и нужно было забрать свою флейту. Хоть теперь она могла попросить флейту даже из чистого золота, та, ралутовая, была дороже всего.

Алоика располнела и отяжелела. Она обрадовалась Лите, рассматривала ее, говорила, как та хороша и как идет ей эта милая туника, хоть и простенькая, но сразу видно, что из дорогой ткани, и кто бы мог подумать – она, малышка Лита, – и вдруг царская дочь! Весь город только об этом и говорит, а еще о том, что ее мать понесла не от царя Эрисоруса, а от самого Тимирера, оттого боги и пощадили ее, даровали жизнь, что ты на это скажешь, милая? Лита только головой покачала. Алоика сразу же подала ее флейту, сказала, что нашла ее в тот же день и все ждала, когда же Лита придет ее забрать.

– Как поживает твой прекрасный брат? – спросила Алоика, наливая Лите разбавленное вино. – Он совсем меня позабыл. Впрочем… – она погладила свой тугой живот. – Мне сейчас это и ни к чему.

– Совсем уже скоро, да? – спросила Лита.

– Наверное.

Тяжело поднявшись, Алоика наполнила чашу правглой, подала Лите.

– Алоика… почему ты не найдешь себе служанку? – с тревогой спросила Лита.

– О, Первый совет запретил марикам иметь служанок, – усмехнулась Алоика. Она выглядела бледной и очень утомленной. – И не спрашивай почему, я понятия не имею, чем мы им так насолили.

– Этот Первый совет… почему он за всех все решает?

– Ну, считается, что это самые достойные люди Альтиды. Народ вроде бы сам выбрал их. Правда, вот дальние деревни спросить забыли. Я слышала, там живут потомки жителей разрушенных городов, но, может, и врут. Только знаешь, что я скажу тебе, царевна? Может, когда народ выбирал кого, он и был достоин решать судьбы других людей, но стоило ему оказаться у власти – да еще если никто не может этой власти лишить, – так рассудок сразу мутнеет. Кажется, что ты один и прав на всем белом свете.

Что-то похожее сказал Лите Ярсун, только говорил он тогда про царей. Получается, что Первый совет, который должен ограничивать всевластие царя, сам от него ничем не отличается?

– Многорукое чудовище…

– Точно подмечено, милая. Точно подмечено.

Алоика погрузилась в свои думы, а Лита – в свои. Вдруг она заметила, как ребенок в животе подруги шевельнулся, и улыбнулась. Что бы ни происходило в мире, а дети – это прекрасно.

Лита стала навещать Алоику при каждой возможности. Не то чтобы их было много, но все-таки получалось заходить раз в четыре-пять дней. Она приносила свежие фрукты и ароматические масла, потому что заметила, что дом известной на весь город марики сильно обеднел. Она не спрашивала почему, как и не спрашивала, куда подевались все те мужчины, которых Алоика делала счастливыми раньше.

Но однажды она застала в доме Алоики молодого мужчину, а с ним – мальчика, своего ровесника. Они сидели у низкого стола и о чем-то разговаривали, когда она вошла. Мальчик обернулся, и Лита невольно улыбнулась: у него были такие синие глаза, будто их ему подарила сама Айрус. Он улыбнулся в ответ.

– О, вот и моя любимица! – воскликнула Алоика и протянула ей обе руки. – Это Лита, самая добрая девушка на свете. Все оставили меня, только она со мною.

Лита улыбнулась, погладила подругу по округлому плечу и села рядом.

Мужчина смотрел на нее пристально, изучающе. Он был светлокожим, но с черной густой бородой, которая казалась какой-то ненастоящей. Лите стало неловко под его взглядом, и она опустила глаза, почувствовала, как краска заливает щеки.

– Меня зовут Индиэго, а это мой младший брат Салип, мы рады видеть такую красавицу за этим столом. Мы приехали из Лавнии.

Лита вспыхнула, глянула на Алоику, та улыбнулась успокаивающе. Лита подумала, что Алоика не сказала им, кто она на самом деле, но это, конечно, и к лучшему. Зачем чужестранцам знать, что царевна навещает марику? Завтра они, скорее всего, покинут Альтиду и никогда больше Литу не увидят. Она подняла глаза на Салипа, который, оказывается, тоже смотрел на нее, и ей стало грустно отчего-то.

Индиэго рассказывал смешные истории об их стране и жуткие – о плаваниях, Салип не сводил с Литы глаз. Она чувствовала себя польщенной и взволнованной. Иногда Индиэго и Салип переговаривались по-лавнийски, пересмеиваясь и глядя на нее. Лита, изучавшая языки с дотошной Пенелас, могла уловить только отдельные слова, но не смысл фразы. Алоика же не произнесла ни слова по-лавнийски, но каждый раз таинственно улыбалась со значением.

– Ты знаешь лавнийский? – не выдержав, шепнула ей Лита.

– Иногда не обязательно знать, чтобы понимать, о чем идет речь, – усмехнулась Алоика.

Прогулки под луной

С наступлением сумерек Лита засобиралась домой. Она попрощалась с Алоикой и ее гостями, но Индиэго сказал: