Лита. Огненное наследие (СИ)

Военные в камуфляже хлопнули передними дверцами автомобиля и услужливо распахнули перед гостями императора задние. Окунувшись в зимний влажный полумрак, Лита впервые за все время на Энирате ощутила навалившуюся на нее жестокую тоску по родным краям.

На Вирите свирепствовали безжалостные болезни и войны, пели задорно смешливые менестрели, подавали жареных кабанов и горячее вино. Энират же кишел недосказанностью, тихой, витающей в воздухе враждой и непривычной пищей с привкусом пластика. Неужели сейчас император Доминик заявит, что ей придется остаться здесь навсегда?

— Ваше Высочество? — окликнула девушка своего подопечного, чтобы отвлечь себя от грусти. — Вы хорошо доехали?

Остановившись около машины, Ричард Винтер мрачно смотрел на роскошный огромный дворец. Красивое смуглое лицо стало сумрачным, глаза заблестели. Лита не удивилась — она понимала его в эту тяжелую минуту.

— Да, Мейт. Благодарю тебя, — кротко ответил молодой человек, помолчав.

— Господа, — решил поторопить гостей один из военных, — вас ждет Император.

— Мы идем, — ответил быстро Ричард, его голос стал твердым. — Не отставай, Мейт. И лучше молчи. То, что нужно будет сказать, я отвечу сам.

Слегка улыбнувшись, Лита благодарно кивнула. Ей пришлись по душе слова юноши. Она устала защищать других и теперь не отказалась бы от защиты сама.

Расправив плечи и постаравшись хоть немного успокоиться, принцесса Бреонийская в костюме телохранителя стала медленно подниматься по широким ступеням из блестящего мрамора.

Дворец императора Доминика Виорина поражал взгляд тяжелой кричащей красотой. Здесь не скупились на электрическое освещение, и сверкающее золото бросалось в глаза уже в вестибюле. В прошлый раз Лита видела коридоры и приемную императора, но не это место.

Отблески желтого света стеклянных лампочек играли на многочисленных стеклянных подвесках люстр. Под ногами стелился узкий и тонкий алый ковер. От обилия портретов и мрачного содержания картин в золотых и серебряных рамах зарябило в глазах. На Вирите подобное сочли бы дурным вкусом, потому что убранство не принято выставлять напоказ. Даже в имперском дворце Вирита для художественных шедевров отвели картинную галерею.

Лита могла бы рассмотреть больше и составить об этом отдельное мнение, если бы ее не торопили военные. Видимо, император не любит ждать, что вполне оправданно. Император Джордж Девятый тоже не любил. От воспоминаний и сравнений Лите стало чуть-чуть спокойнее. Окинув последним задумчивым взглядом высокие статуи из чистого золота, она снова подивилась неуместной расточительности и стала подниматься по широкой лестнице.

Очутившись на втором этаже, девушка невесело подумала, что глаза не завязывают либо тем, кому сильно доверяют, либо тем, кого планируют убить. А она, глупая огненная пташка, отвлеклась на созерцание дворцового убранства и прозевала момент, когда можно было сбежать.

Лита усмехнулась своей наивности. Бежать от солдат с огнестрельным оружием?

Подняв голову, она увидела статую крупной кошки из белоснежного мрамора. А в вестибюле красовались хищно оскаленные собаки. Возможно, император не глуп и жесток, как Лита решила в первую их встречу, но очень расчетлив. Такие не знают жалости и сразу показывают гостям свои намерения. Особенно незваным гостям. Это не наивный в своем величии Витольд Кианто.

Перед ней и Ричардом распахнулись очередные двери. Оба, помедлив, шагнули в красно-черную комнату, где их уже ждали.

— Добрый вечер, — голос императора звучал скорее весело, нежели зло, но его хмурое усталое лицо говорило об обратном настроении. — Рад видеть вас в своих покоях.

Ричард склонил голову.

— Рад видеть вас, Ваше Величество.

Лита промолвила то же самое, но поклонилась ниже.

Властитель всея планеты Энират стоял перед ними в красной рубахе и широких серых штанах, лишенный всякого официоза. В серых глазах мужчины горел нехороший злой огонь, обращенный только к Лите. Стоило ему перевести взгляд на сына, выражение лица немного смягчалось.

— Итак. Господин Мейт Брен, в прошлый раз я придерживался этикета и церемоний, — голос императора стал прямо-таки ледяным, а ярость, обращенная к телохранителю сына, смотрела, казалось, в самую душу. — Но я зря надеялся на вашу честность. Порядочность. Разум, в конце концов.

Покорно опустив голову и сдавив в тисках смирения гордость, Лита молча стояла перед ним. Она сумеет избежать его гнева или хотя бы не лишиться жизни, если искусно сыграет роль растерявшегося юнца. В широко раскрытых сверкающих голубых глазах легко прочитать фальшь, и Лита старательно держала голову склоненной. Пусть император думает, что Мейту совестно.

— Вы должны были отговорить руководство Ираманта отправлять моего сына на испытание. Напрасный и неоправданный риск императорскими детьми равносилен государственной измене.