Литература как социальный институт: Сборник работ

Уже сама множественность точек зрения библиотековедов на проблематику типологии читателей и библиотек указывает на неоднозначность положения дел и позволяет судить о перспективах дальнейшего развития библиотечной системы и культуры в целом. Для социолога культуры именно это многообразие является исходным фактом и основным теоретико-методологическим принципом его объясняющей работы: в иных обстоятельствах ему попросту нечего делать, и до определенного времени надобность в нем не возникает. По отношению к библиотековедению он может как раз не столько предложить общую теорию или концепцию читательского поведения, сколько указать на наличное культурное многообразие и соответственно прояснить структуру проблематики библиотечного дела (в том числе – более общий характер и смысл дискуссии по проблемам типологии).

8. С другой стороны, прояснив методологическую проблематику типологизации читателей, социолог может попытаться очертить основные принципы своего частного подхода к построению конкретной читательской типологии. Выбор самих элементов данной конструкции определяется принятой исследователем задачей. Ее общие рамки определены изучением смысловых оснований читательского поведения. Соответственно, материалом для конструирования типов выступают не те или иные содержательные характеристики (аспекты, качества, стороны) читателя, а мотивационная структура читательских действий. В качестве возможности построения и истолкования структуры читательской мотивации нами используются литературные тексты. Точнее, это тексты, социологически препарированные. В них социолог имеет дело с представленными таким образом возможному читателю ценностными значениями и нормами понимания и поведения, формами определения ситуации и т. п., которые трактуются здесь как регулятивные механизмы. Иными словами, основанием объяснения читательского поведения выступает функциональное значение литературного образца в заданной проблемной ситуации. Анализ текста, соответственно, предусматривает истолкование в единых категориальных рамках способов их предъявления, развития и разрешения (организации пространства и времени, сюжета и мотивации героев, типа условности, точки зрения повествователя и т. п.) и образных средств выражения (метафорики, символики, языковых и стилистических приемов) в их исторической семантике.

Однако в отличие, скажем, от литературоведения, для нас в данном случае литературный текст важен лишь как возможность понимать в определенных аспектах читательское поведение, поскольку именно оно составляет объект социологического анализа. Подобное понимание в общем смысле обеспечивается трактовкой литературного произведения (или, с известными оговорками, другого образно-символического построения – кино, живописи и др.) как специфического, заданного «идеологией» письменной культуры способа фиксации ценностно-нормативных значений. Их поддержание и усвоение обеспечивает как стабильность воспроизводства социокультурной структуры общества, так и – в определенных случаях и аспектах – изменчивость, поддерживает согласованность механизмов социального и культурного самоопределения его членов. Соответственно, адекватность подобных регулятивных механизмов для упорядочения проблематичной реальности теми или иными социальными или культурными группами находит, по принятой здесь трактовке, свое выражение в читательском спросе на литературные образцы того или иного типа. Существование подобных групп (и, соответственно, функциональные типы литературы) связывается с характером социальных процессов, избранных в данном случае в качестве базовых для проводимого здесь объяснения. Теоретическая модель социального процесса (или их совокупности – урбанизации, модернизации и др.) будет играть роль «предельного» объясняющего основания, критерия «объясненности» исследуемых проблем массового чтения.

9. Таким образом, основная мысль, которую авторы стремились провести в настоящих тезисах, заключается в следующем: при эмпирическом исследовании речь не может идти о натуральных типологиях того или иного социального явления, в том числе и читателей. Конструируемые типы в нашем случае захватывают лишь отдельные, изолированные и существенные в отношении наших задач аспекты читательского поведения, которые истолковываются, исходя из норм социального поведения, условно представленных в социально отмеченных («художественных», «эстетически ценных») текстах. Сами же нормы соотносятся нами как с теоретически описанными социальными процессами, затрагивающими указанные нормативные системы, так и с особенностями их демонстрации в литературе. Используемый аппарат в принципе применим и для анализа функционирования литературной классики, «современной» зарубежной литературы, научно-популярных книг, книг для детей и т. п. В заключение укажем лишь на два важных для нашей темы момента.