Литература как социальный институт: Сборник работ

Нет, например, Фолкнера в «Народной библиотеке» и «Школьной библиотеке», тиражирующих для самой широкой подключаемой к письменной культуре аудитории самые жестко отобранные и признанные образцы – своего рода прожиточный минимум литературной культуры, представительный для истории страны и человечества. Поскольку же воспроизводится он для воспитуемых масс в качестве пособия (или самоучителя), то форма издания фиксирует позицию воспроизводящих и оценки носителей знания и полномочий судить. Объемом, форматом и мягкой обложкой – это постоянно переиздаваемая брошюра или книга карманного формата, снабженная знаком беллетристичности – гравюрой в верхней части обложки. Нижняя же ее часть официальным шрифтом дает выходные сведения об авторе и названии книги. В эмблематике серии (серийном знаке, рамке) повторяется символика учения (факел, колос и т. п.). Модальность отношений коммуникатора и адресата может несколько меняться, но принципиальный характер их односторонних иерархических отношений, построенных на авторитете, остается неизменным. С ним связан и однозначный характер интерпретации смысла текста. Цена таких изданий – сугубо символическая, «никакая», они почти бесплатны. Тиражи – сравнимые с правдинскими и еще выше.

С другой стороны, нет роскошного, неповседневного Фолкнера не для чтения – скажем, иллюстрированного или миниатюрного, подарочного. При некоторых различиях такие издания в совокупности как бы противостоят прямому использованию книги по назначению, противополагаясь тем самым инструментализму и универсалистичности, бескачественности и всеобщности значений и норм письменной культуры. Коммуникативная прозрачность текста (точнее – презумпция его постигаемости) подавляется экспрессивностью изобразительного ряда, разрывая процесс чтения как господства над текстом, информационного его использования и превращая коммуникативное действие в рассматривание, созерцание, любование книгой, своего рода поклонение ей. Текстовые компоненты книги приобретают сопроводительный, едва ли не орнаментальный характер, что нередко отражается в выборе шрифтов, оформления заставок, красных строк. Особенно явствен этот подчиненный характер текста в случае энного переиздания сверхавторитетного произведения (а иллюстрированные издания, тем более с работами крупных мастеров, только с общеизвестными текстами и имеют дело). Соединение семантики отрешенного созерцания с активностью разглядывания (но не целевой, а самостоятельной) создает обобщенное значение праздника, иного мира, – эта модальность обычно и задает для широкого читателя и зрителя представление о культуре. Всем этим подобные книги заведомо выделены и в домашней библиотеке: они отделены от основного корпуса и как «самые-самые» книги, и как уже «почти не книги», а чистые знаки культурности и высокого статуса их владельца. Сходным символическим потенциалом наделяются и миниатюрные книги: они изъяты из естественного книжного окружения и вообще из разряда «естественных» предметов своими размерами: это реликвия или курьез книжной литературы. Понятно, что такие книги могут быть лишь особым, внеповседневным и игровым дубликатом «настоящей» (в смысле серьезной) книги. В целом это разыгрывание значений самой книжности, роли «человека книжного», но еще и повышение культурного статуса хозяина (как во всяком игровом отношении): он может позволить себе отношение к культуре как всего лишь игре, и не случайно миниатюрная книга предполагает манипуляцию ею как игрушкой, соединение изданий по чисто игровым, «формальным» параметрам – величине, цвету[176]. От такого игрового отношения к книге, характерного лишь для узких групп культурных маргиналов-авангардистов (прототип их сообщества – клуб), следует отличать социальную (ролевую) игру в принадлежность к книжной культуре со стороны новоприобщенных владельцев с неограниченными возможностями доступа. Если в первом случае это обыгрывание самой игровой ситуации, то во втором – разыгрывание жесткого и внешне установленного текста роли. Наконец, еще одну группу собирателей таких книг диагностирует отношение к ним как памятникам истории и культуры – о них мы уже говорили применительно к серии «Литературные памятники».