Литература как социальный институт: Сборник работ

Видимо, эта сфера нашей филологии либо не дошла в своем развитии до соответствующей фазы движения науки, либо идет в другом, ориентированном на поясняющую деятельность в расчете на массового среднеподготовленного читателя, направлении. Тем самым возникает вопрос о нормах научной работы в данной области, критериях квалификации и стандартах подготовки специалистов и – шире – о контексте их деятельности, всей сфере взаимоотношений специалистов, издателей и читателей, связанных с бытованием переводной словесности. Ориентация на «среднюю норму» трудности текста, вида его издания, тиража и т. д. показывает, что деятельность эта все более приобретает характер воспроизводства, т. е. обслуживает отношения между группами ретрансляторов культуры и широкими слоями новоприобщенных читателей и книгособирателей (да и эта работа находится в плачевном состоянии). Видимо, не случайно большая часть этих процессов проходит вне толстых литературно-художественных журналов, как не случайна и уникальность единственного журнала, отведенного зарубежной литературе. Общие тенденции к массовизации издания переводной словесности, как и книги в целом, слабая дифференцированность типов издания и узкий их репертуар, систематические «ошибки» адресации под влиянием рутинных норм функционирования системы, превалирование сверхтиражей ограниченного набора авторов и книг при невысокой в целом доле переизданий в структуре книжного выпуска – все это должно стать предметом специальных исследований.

1987

ПАРАЛИЧ ГОСУДАРСТВЕННОГО КНИГОИЗДАНИЯ: ИДЕОЛОГИЯ И ПРАКТИКА

Сегодня уже абсолютно ясно: в издании и распространении книг, как и в других областях жизни, административно-отраслевое управление привело к монополистической стагнации. Поскольку никаких иных реально действующих сил и механизмов здесь не было, вся ответственность за случившееся лежит на руководстве книгоиздательским процессом, а если взглянуть шире – на структурах социальной организации общественного производства. Материалы исследований, читательские письма, печатные выступления специалистов, писателей и ученых убеждают: в книжном деле сложилась и продолжает обостряться кризисная ситуация.

Эпикриз пациента

Растет хронический разрыв между объемами и структурой спроса на книги у самых различных категорий населения, с одной стороны, и пропорциями и масштабами книгоиздания, с другой. В условиях безнадежно деформированного рынка, при многолетнем отказе от обеспечения читателей даже наиболее спрашиваемыми изданиями любая единовременная оценка потребности в книгах оказывается искаженной, поскольку исходит из предельно ограниченного набора самых неотложных требований – так называемых «лидеров неудовлетворенного спроса». Практикуемые в последнее время силами отраслевой социологии зондажи массовых предпочтений суть поэтому не более чем перевернутое отражение принятой книгоиздательской политики.

Становится все более очевидным, что связи между работой отрасли и динамикой развития других сфер общественной жизни – образования, науки, техники, культуры, литературы, искусства – чрезвычайно слабы, если вообще существуют. Так, за последние 25 лет читательская аудитория со средним специальным и высшим образованием в стране увеличилась в 6 раз, тогда как производство бумаги – лишь в 2,5 раза (бумаги для письма и печати мы изготовляем в 13 раз меньше, чем США, отставая и по потреблению фактически во всех развитых странах мира). В сравнении с 1939 г. читательская аудитория выросла более чем в 15 раз, тогда как приходящееся на нее количество изданий – меньше чем вдвое.

Общепринятый в мировой практике показатель развитости национального книгоиздания – число названий выходящих в стране книг в расчете на 1 млн населения – в СССР вдвое меньше, чем в США и Японии, втрое – чем в ФРГ и Великобритании, Испании, Нидерландах, в четыре и более раза – чем в скандинавских странах. По числу названий издаваемых журналов в расчете на 1 млн населения разрыв еще разительнее: находясь на шестнадцатом месте после всех развитых стран Запада и большинства социалистических стран, СССР выпускает 5,5 издания против 1142,7 в Бельгии, 904 в Финляндии, 408 во Франции, 250 в США, 196,6 в Болгарии и т. д. – за ними следует КНР, где в том же 1984 г. на миллион жителей выходило три журнала.