Литературная Газета 6282 ( № 27 2010)

Результат превзошёл все ожидания. В присутствии преподавателей кафедры иностранных языков ГИТИСа, сокурсников и зрителей в зал ворвался молодой человек под два метра ростом, одетый в не по-зимнему белый костюм с болтающейся на боку шпагой. Последующие пятнадцать минут он метался по сцене, взъерошивая пятернёй волосы, хватаясь то за сердце, то за голову, то за рукоять боевого оружия; то закатывая глаза, то бешено ими вращая. Столь разнообразные телодвижения сопровождались не менее разнообразными звуками. Громкий шёпот временами переходил в грозный рык, разбавлялся криками отчаяния и сменялся красноречивым молчанием, похожим на забвение текста. Всё происходящее означало борьбу долга с чувствами героя: отмщение престарелого родителя требовало немедленной крови обидчика, коим являлся отец любимой девушки. Убить его на дуэли – потерять её, не отомстить – покрыть себя вечным позором и всё равно лишиться любви прекрасной девы Химены. Напряжение присутствующих достигло апогея, когда будущая звезда отечественной сцены попытался пронзить себя стальным клинком и тем самым решить все проблемы. Но шпагу не удалось отцепить от пояса брюк, и экзаменуемый в непритворном отчаянии скрылся за кулисами.

Кафедра высоко оценила нашу работу над образом Сида. Мой студент из далёкого белорусского городка получил высший балл, а я поняла, что самое трудное в театре – искренне и убедительно говорить о любви. Немногие актёры справляются с этим чувством. Когда-то на малой сцене Ленкома шёл «Карманный театр» Жана Кокто. Пять монологов о любви в исполнении Алфёровой, Шаниной, Янковского, Збруева и Абдулова. Спектакль давно покинул репертуар, ушли из жизни два исполнителя, а у меня до сих пор мурашки по телу от воспоминаний и слов, произнесённых двумя Александрами – Абдуловым и Збруевым. Последний даже лишал себя жизни в конце монолога от переизбытка чувств-с к женщине, его разлюбившей. О, женщины! Всё из-за вас. Где бы, что бы ни случилось – cherchez la femme! Подарив миру знаменитое восклицание «Ищите женщину!», французы прежде всего имели в виду своих соотечественниц, почитая их существами необыкновенными, соблазнительными, умеющими себя подать, любого очаровать, устоять против которых возможно только теоретически. Одним словом, они наделяли их шармом, который, казалось, через язык и культуру передавался в какой-то мере и нам, посвятившим себя изучению французского, причём если на вас была надета вещь с ярлычком made in France, то процент содержания шарма в крови возрастал многократно.

В моём скромном гардеробе (от франц. garder robe – «хранить платье») кое-что было. Нашей близкой знакомой от родственников из Парижа приходили посылки. Иногда присланное отличалось такой маломерностью, что подходило только мне, и я щеголяла в кофточках из универмага Printemps («Весна»). А однажды мне перепали чудесные белые лаковые башмачки, такие классные, и оба на левую ногу. Умение одеваться – важная, но далеко не единственная глава великой книги Savoir vivre («умение жить»). В эту книгу век за веком, поколение за поколением французы вписывают рецепты «как жить», зная заранее, что лучше, чем они сами, никто с рекомендациями не справится, потому что только у них и только в их стране есть всё необходимое и самого высокого качества, начиная со свободы, равенства, братства и заканчивая вином, культурой и, конечно, едой. Французы настолько уверены в своём превосходстве, что позволяют своим мишленовским звёздам загораться и гаснуть над ими же выбранными ресторанами по всей планете. Они не сомневаются, что только во Франции повара готовят такое, за что клиенты готовы платить любые деньги.

Местные пейзане, несмотря на экономические трудности, продолжают поставлять на мировой рынок самые качественные foiе gras и наивкуснейшие сыры, некоторые из них добираются до наших отечественных супермаркетов. Но так было не всегда. В моём детстве в московских магазинах встречался только один сыр с французским названием – «Рокфор». Он яростно пах, был странного цвета с зелёно-чёрными вкраплениями плесени, вкуса специфического и стоил недорого. Когда я просила продавца взвесить грамм 150 «Рокфора», люди в очереди бросали на меня недоумённые взгляды. Они не знали, что, намазанный на кусочек бородинского хлеба с маслом, он прекрасно сочетается со свежезаваренным чёрным кофе. Покупая изредка «Рокфор» в «Диете» на Старом Арбате, я и предположить не могла, что кроме него во Франции существует масса других сыров. Только в институте на первой в моей жизни сессии я узнала правду.