Литературная Газета 6319 ( № 15 2011)

Известный советский актёр Георгий Епифанцев кроме названных снялся в крохотной роли самоотверженного учёного-медика в фильме «Девять дней одного года» и этой ролью гордился более, чем другими. В рынок он не вписался. После ухода из театра в 90-м выступал с моноспектаклем о тысячелетии Крещения Руси. Чтобы прокормить семью, торговал на Киевском рынке, трагически погиб в 1992 году. Очень трудно представить его в роли циника-криэйтора.

Из интервью с Дмитрием Дибровым:

– Вам не кажется странным, что в нынешней России телеведущий – фигура примерно такая же значимая, как, скажем, поэт в XIX веке?..

– Мы должны понимать, что телевизор – это неотъемлемая часть самосознания страны, это та игла, которая сшивает нацию. Пусть даже иногда и суровыми нитками. А телеведущие сейчас то, чем были в XIX веке священники. Священник говорил от лица какого-то свода высоких истин, и ему верили.

– При этом ругать ТВ – признак хорошего тона…

– …а что такое телевидение? Это то, что ты выбираешь у себя на плазме! Там может идти исторический канал, но почему же ты выбираешь программу: «Разберёмся, почему народный артист СССР расчленил жену, напился вдрызг, запихнул её в холодильник и стал отпиливать от неё по кусочку и так кормиться всю зиму…» Так что дело всё-таки в вас! Я пытался донести эту мысль вслед за великими соратниками – Пушкиным, Гоголем, Салтыковым-Щедриным, Чеховым…

Без комментариев

Первая экранизация прозы Виктора Пелевина («Generation П») заставила вернуться к тексту культового романа. К культу личности автора и ко многим другим культам и личностям «поколения пепси». А тут ещё мистическое совпадение: киношный трагифарс о сакральном всемогуществе ТВ пришёл к зрителям в дни, когда медиасообщество «праздновало» 10-летие крушения НТВ.

Оживший гербарий. Сложные чувства

После выхода романа прошло много лет, и то, что, казалось, кануло в легенду, подзабыто или покрыто впечатлениями от других романов того же автора, вернулось к поклонникам в одушевлённом, разыгранном актёрами виде. Фильм не «по мотивам», как сказано в анонсах, а точно по тексту. Все диалоги Пелевина, сатирические эскапады, крылатые фразы, мистические коллизии, даже обсценная лексика сохранены, лишь немногое добавлено для пущей злобы дня, но, в общем, это добросовестнейшая экранизация. И жаль, что она так подробно и честно осуществлена – не получив полного удовлетворения от просмотра (режиссёр и автор сценария Виктор Гинзбург), я бросился перечитывать культовый текст и… убедился в его конгениальности фильму. Потом ещё раз посмотрел кино, к которому, может быть, не стоит относиться так уж серьёзно. Но попробуем.

Книга, безусловно, трудна для экранизации. Нет действия в голливудском понимании, любовной интриги… Герой – крайне инфантилен и вообще-то никакой и не герой. Главное его качество – «цинизм бескрайний», у него нет ни мамы с папой, ни дамы сердца, ни детей, то есть ничего связывающего с действительной жизнью. Ничего, кроме подаренной автором счастливой способности к сочинению рекламных слоганов и клипов. Слоганы в фильме мы слышим, клипы видим и убеждаемся, что в книге они были более уместны. Сейчас уже совсем не «катит»: «Я в весеннем лесу пил берёзовый «Спрайт», как и чересчур циничные кадры с горящим Белым домом («И дым отечество нам сладок и приятен»). Но один из слоганов – «Солидный Господь для солидных господ» – внезапно стрельнул. Благодаря недавнему заявлению протоиерея Всеволода Чаплина; отвечая на вопрос о чрезмерной роскоши служителей культа, он заявил: «…люди хотят, чтобы их иерархи выглядели не хуже, чем представители светской власти, чтобы храмы выглядели не хуже, чем резиденции светских властителей». То есть время кощунственную шутку догнало…

Однако Пелевин в этом произведении не против клерикалов, он против христианства ва-аще. Вавилен Татарский – пародия на героя, он не только ни во что не верит и никого не любит, он ничего не совершает и ни за что не борется. Просто попадает в обстоятельства, которые в перерывах между мистико-сатирическими улётами ему подбрасывает автор. Знакомит с одним человеком, которого вскоре убивают, потом с другим, тоже убивают: от бандита к братку, от одного начальника к другому, наконец, к самому главному… И вдруг герой становится верховным тележрецом, избранником богини Иштар… Но не ввиду борьбы за неё (или логики развития характера, как это бывало у классиков), а только по совпадению – имя Вавилен, придуманное ему автором, собранное из инициалов Аксёнова и Ленина, оказалось похожим на имя города с соответствующими башней и блудницей. Точно пародия.