Литературная Газета 6325 ( № 21 2011)

Я по своей натуре впечатлительный, и явь в сны мои переходит, но сон есть сон, там так всё фантасмагорично, что иной раз проснёшься от удушающего сердцебиения, и все волосы дыбом!.. Вот как-то приснилось, что я коренной житель г. Глупова, что на Чудо-юдо-рыба-ките стоит, и иду в редакцию «ЛГ», но мне мешают идти снующие вокруг возбуждённые люди, и у них у всех в руках насосы. Люди эти тычут заострёнными концами шлангов в тело нашей чудо-рыбы и качают деньги, да-да, прямо купюры, и только иностранные! У кого насос больше, пинает и отгоняет от денежного места того, чей насос мал, или уж кто совсем по бедности вантузом, судорожно, отсос, хоть маленький, сделать желает, а у меня, как всегда, никакого приспособления, только статейка на руках. По обрывкам фраз старателей я понимаю страшное: наш родной рыба-кит как территория то ли отходит кому-то в вечное пользование, то ли сам кит-рыба устал от глупостей наших и захотел нырнуть в пучину. И то верно, мы, глуповцы, совсем измучили его своим усердием видимости труда и бесконечным выпуском законов, и от этого «сумрака законов» так всё у нас запуталось и замутилось, что и жить-то мы стали «по понятиям», так вроде понятнее.

– Что, брат, страшно? – спросил меня бородатый мужчина со скорбной складкой меж бровей и табличкой на груди «М.Е. Салтыков. Отставной рязанский и тверской вице-губернатор».

– Страшно оттого, что понять не могу: зачем им столько валюты? – ответил я вопросом.

– Да беда в том, что за русский рубль там ничего не дают, а скоро будут давать в морду! А то, что почва из-под ног уходит, так сколько же можно изобретать законы, которые, с пользою занимая досуги законодателей, никакого внутреннего касательства до посторонних лиц иметь не могут. Хотя, впрочем, есть и для вас, обывателей, как то: «Делать пироги из грязи, глины и строительных материалов навсегда возбраняется». А ещё, – и Салтыков подскочил ко мне, схватив за руки и вплотную приблизив лицо своё к моему уху, крикнул: – России-то нет! А ещё…»

Тут уж я проснулся в ужасе, но мысль, страха не имлющая, отвечает сну моему, что, мол, есть и у нас, как у всех, даже не хуже, чем на Чёрном континенте, все атрибуты государства: гимн, флаг, герб, сенат, дума, бензин, хотя и то верно, что деревни-кормилицы исчезают, сёла вымирают, тихие городки, скудея, в погосты превращаются и редкая пьяная песня, без начала и конца, едва колыхнёт ночной саван…

Зато всеканально: байкеры открыли свой сезон праздности, грохота и кайфа… Конец апреля, а уже горят таёжные леса – источники кислорода превращаются в чёрную труху, как лёгкие курильщика… И что-то, постоянно-назойливо, о предстоящей свадьбе в английском королевстве, до которой мне нет никакого дела… Толпы праздных расслабленцев, тучи глянцевых ничтожеств, бездарных глумливцев с приклеенными «Моментом» мишурными звёздами – этот несвежий ливер стал безусловным атрибутом «просвещения» в сегодняшней России, вытеснив всё, что воспитует, учит Родину любить. Теперь эта чушь заменяет нам «вести с полей». А что кушать-то будем по осени? Неинтересно? А мне интересно, и не мне одному. Скоро наши школяры, при таком образовании, на вопрос: произрастают ли в России кофе, какао, бананы, – будут отвечать утвердительно, а на вопрос по истории, что такое «невский пятачок», будут отвечать, что это друг Винни-Пуха из г. С.-Петербурга… И всё праздность и деньги, деньги и праздность, а помойные кучи всё круче и круче и уже упираются в чёрные тучи. А помыть не хочется? Особенно сердце, чтобы Душа ликовала от желания делать добро, и не себе только, но и миру, тебя окружающему, своему Отечеству. В московских ресторанах 20-х годов XX века в период НЭПа разухабисто распевали:

Тоц, штоц, первертоц –

Вот как мы живём!

Делов-то нету никаких –

Мы пляшем и поём!

Похоже, а? Что? У нас только так и может быть, что ли? Нет, есть и другие, и песни, и люди достойные, но их не слышно, их не ставят в пример, да и не вписываются они в сценарий круглосуточного балагана-маскерада.

Города российские в большинстве утрачивают свою историческую индивидуальность. Если совковые силикатные пятиэтажки изуродовали шрамами старинные прибежища гармонии и вкуса, то нынешние, капиталистические, уже четвертовали и колесовали эти наши города.