Литературная Газета 6398 ( № 51 2012)

И тридцать лет, как вздох один,

И сам я дед сварливый... -

Вернулась Ты. В венце седин

Ко мне склонилась ивой.

* * *

Лежать. Не спать зарёю ранней.

О счёт потерь, о сердца сбой[?] -

Журчит вода в соседском кране

И вдруг, как титры на экране, -

Последнее из расставаний -

С самим собой.

На грани времён

На грани времён

ПОЭЗИЯ АМЕРИКИ

Елена ДУБРОВИНА

Родилась в Ленинграде. Уехала из России в 1978 году. Книги стихов "Прелюдии к дождю", "За чертой невозвращения". В этом году вышла книга рассказов The Dying Glory ("Умирающая слава") и двуязычная антология русской поэзии в изгнании Russian Poetry in Exile. 1917-1975. Стихи, литературные эссе и рассказы печатались в различных русскоязычных периодических изданиях. Живёт в Филадельфии, США.

* * *

Не думать о смерти. Но ржавый замок

Под утро скрипит, вызывая тревогу.

Сварливая ночь повторяет урок

И старый рюкзак собирает в дорогу.

Как в комнате тихо. Смертельный покой

Едва нарушает движение мысли.

И тихо считает всю ночь метроном

Часы и минуты - о жизни, о смысле...

Я сплю и не сплю. Я парю над скалой

На грани времён и на грани бессмертья.

Но рвётся душа в неизвестность порой,

Где в строчках стихов затерялись столетья,

Где рифмы сплетают ажурную сеть,

Где птицы давно щебетать перестали,

И с ангелом белым сражается смерть.

И море застыло, как будто из стали.

Ночь ссорится с утром. Я слышу их брань.

Засовы скрипят, как шаги по паркету...

Завяла на солнце в стакане герань...

Ночь старый рюкзак всё таскает по свету...

За выдуманной стеною

За выдуманной стеною

ПОЭЗИЯ АМЕРИКИ

Борис КОКОТОВ

Родился в 1946 году в Москве. Автор восьми сборников стихов, последний - "Смена декораций" (2012), а также ряда переводов из немецкой, английской и американской поэзии. Член редколлегии интернет-журнала "Гостиная", участник литобъединения "Орлита". С 1991 года живёт в Балтиморе, США.

На обочине вечности

На обочине вечности разговор тeт-а-тeт.

Прохрипела труба архангела - cборы? побудка?

На ладони у Бога спит мой старый отец,

перевитый, как пуповиной, дыхательной трубкой.

Я хочу дотянуться хотя бы ресницей строки,

я пытаюсь прочесть в серый камень обутое слово.

Разрушая миры в оголтелой игре в городки,

о, Небесный Отец, для чего отнимаешь земного?!

Если лик Твой сокрыт, если имя Тебе - Немота,

если бедный мой папка - подушка для швейных иголок,

сли плач мой - под каменной буквой черта,

пусть архангел тогда не дудит у пустых мышеловок!

На обочине вечности  боль превращается в свет.

Облекаются в свет шаткий столик, газета с кроссвордом.

"Ты простужен, сынок?" - "Не волнуйся!" - шепчу я в ответ.

Эхо звёзд.