Литературная Газета 6411 ( № 15 2013)

– К середине декабря 1812 года, когда стало понятно, что французская армия перестала существовать, при дворе и в штабе русской армии сразу же разгорелись споры о том, нужно ли преследовать Наполеона. И у сторонников продолжения войны, и у их оппонентов имелись весьма солидные доводы. Противники войны принадлежали к консервативному крылу политической элиты, это были люди известные, пользовавшиеся большим влиянием при дворе. Среди них можно назвать адмирала А. Шишкова (знаменитого составителя манифестов 1812 г. и поборника чистоты русского языка), генерал-губернатора Москвы графа Ф. Ростопчина и А. Аракчеева, который уже тогда пользовался огромным доверием царя.

– Влиятельная группировка. Почти каждого из них можно назвать героем Отечественной войны, а Шишкова – её идеологом[?]

– Более того, их поддерживали и члены царской семьи: мать Александра I Мария Фёдоровна и его супруга Елизавета Алексеевна, а также брат царя Константин. Все вместе они давили на императора, убеждая того, что воевать с Наполеоном в Европе за чужие интересы (в первую очередь английские) – бессмысленно. Лежавшие в руинах центральные регионы страны, разорённые города и сожжённые деревни, испепелённая Москва – вот что требовало забот, а не геополитические интересы Австрии, Пруссии и Великобритании, во имя которых, как казалось противникам продолжения войны, Россией будут принесены новые человеческие и финансовые жертвы.

Оппонентом подобной точки зрения был, по сути, один человек – сам Александр I. Можно говорить о том, что его мнение по этому вопросу разделяли пруссак К. фон Штейн и молодой статс-секретарь К. Нессельроде, но их влияние при дворе было в то время недостаточным. Император, как обычно, вежливо выслушивал доводы оппонентов, но для себя он выбор сделал: русская армия должна перейти Неман и продолжить преследование противника в Германии. Конечной точкой войны должен стать Париж, а главным результатом – отречение Наполеона. После этого, по мысли царя, Европе будет возвращён покой, а система межгосударственных отношений будет устроена на новых разумных началах. В конечном счёте Александр I сумел отстоять свою позицию, и русские войска двинулись на Запад. Стоит в этой связи сказать несколько слов и о точке зрения главнокомандующего армией Кутузова...

– Часто именно фельдмаршала называют главным противником нового похода…

– Одно время в исторической литературе господствовало мнение, что Кутузов был решительным противником наступления русской армии в глубь Европы, видя в этом ненужную авантюру. Однако в наше время эта точка зрения убедительно опровергнута. Кутузов понимал необходимость «довершить поражение неприятеля на собственных полях его», готовя армию к продолжению войны. Просто главнокомандующий, этот русский Фабий Максим, сделавший своим лозунгом латинский девиз festinа lente («поспешай медленно»), не хотел никакой спешки, доказывая царю, что армия нуждается в основательном отдыхе перед дальнейшим продвижением в глубь Пруссии.

Бабаев Полидор Иванович. «Подвиг гренадера лейб-гвардии финляндского полка Л. Коренного в битве под Лейпцигом в 1813 году» – Кутузов пытался добиться активного участия Пруссии в войне... Удалось ли перекинуть на пруссаков часть тягот войны?

– Прежде всего следует уточнить: активного участия Пруссии в войне против Франции в первую очередь добивался сам Александр I. 

– Но Кутузов продуманно и активно проводил политику вовлечения пруссаков в коалицию.

– Напомню вкратце ситуацию, в которой оказалась Пруссия к концу 1812 года. Будучи формальной союзницей Франции и участвуя в походе на Россию, прусское руководство тяготилось союзом с Наполеоном, но не осмеливалось заявить об этом напрямую. Когда 30 декабря 1812 г. генерал Йорк по собственной инициативе заключил перемирие с преследовавшими его русскими войсками, это событие всколыхнуло Пруссию. Народ требовал разорвать союз с Францией и открыто выступить против неё, а король и его окружение были сами не свои от ужаса, ожидая немедленной кары за самовольство. Кары, впрочем, не последовало: Наполеон был слишком занят сборами новой армии и находился слишком далеко, чтобы покарать немедленно, – возмездие откладывалось.