Литературная Газета 6451 ( № 8 2014)

В предвкушении миллионов департамент провёл кадровую реорганизацию в Музее-усадьбе А.К. Толстого. Как объяснил А. Теребунов: «Предстоящие масштабные мероприятия по подготовке к празднованию юбилея А.К. Толстого требуют межведомственного взаимодействия, оперативного решения хозяйственных вопросов...» На пост директора музея-усадьбы определили психолога по специальности, не знакомого ни с музееведением, ни с усадьбой, ни с творческой жизнью Толстого, посчитав, что психолог – самая подходящая специальность в решении хозяйственных вопросов. По логике чиновников – при чём тут творчество Толстого, считавшего, что «назначение поэта – не приносить людям какую-нибудь непосредственную выгоду или пользу, но возвышать их моральный уровень...»? Мораль чиновников от культуры вступила в противоречие с моралью А.К. Толстого. Не в этом ли просматривается причинно-следственная связь кадровой политики Департамента культуры? Неслучайно в областном краеведческом музее, филиалом которого является Музей А.К. Толстого, за шесть лет сменилось четыре директора.

Вот уже на Днях поэзии редко услышишь стихи бывшего хозяина усадьбы. Его всё чаще стараются представить то Козьмой Прутковым, то охотником. Даже главный усадебный дом-новодел обозвали «охотничьим замком». Вот бы удивился Алексей Константинович! Все пекутся не о том, как просветить публику, а как подзаработать на «графских развалинах». Тут вам предложат и сомнительного происхождения «фиточай графа Толстого», и «соль Козьмы Пруткова», и экскурсионные байки из жизни поэта и его окружения.

Главную обеспокоенность вызывает сомнительный и непрофессиональный подход к реставрации усадьбы. К восстановительным работам приступили, не имея концепции, не проводился конкурс по проекту восстановления усадебного комплекса. Проектирование поручили архитектору, не имеющему лицензии и опыта в данной области. Правда, спустя пару лет после нареканий общественности он ею обзавёлся.

Постройка 1993 г.

Показателен такой пример. На фундаменте главного дома, сгоревшего в вой­ну, был построен новодел с нарушением планировки. В связи с предстоящим ремонтом решено восстановить хотя бы внешнее сходство с мемориальным обликом дома. Всего-то надо продлить здание метров на пять и по двум фасадам построить террасы. Архитектор А. Петров представил аж три (!) разных эскизных проекта внешнего вида на выбор, заявив: «В историческую достоверность не вдавался. Пытался облагородить (!) существующее здание». Пристройку отказался проектировать под предлогом того, что «она отвалится».

Два года общественность билась против утверждения порочного проекта. Не получил поддержки проект и на общественных слушаниях. Тогда его протащили через градостроительный совет, умышленно не допустив оппонентов на слушания. Проект выставили на торги, хотя решения градостроительного совета по объектам, находящимся на территории памятника истории и культуры федерального значения, нелегитимны. Члены инициативной группы по защите памятника обратились в Минкультуры РФ с просьбой взять под особый контроль восстановление усадьбы, провести экспертизу проекта, заслушав доводы оппонентов. Как это ни прискорбно, но чиновники Минкультуры РФ не заинтересованы в научном подходе к восстановлению толстовской усадьбы и соблюдению законности в этом деле. Они радостно выслушивают лживые рапорты областного Департамента культуры.

Так, в июне 2013 г. в Минкультуры РФ состоялось заседание оргкомитета по подготовке и проведению празднования 200-летия А.К. Толстого, в котором приняли участие брянские чиновники во главе с губернатором Н. Дениным. На сайте обладминистрации и в СМИ сообщалось о том, что «заседание оргкомитета прошло на хорошем уровне: все участники отметили, что впервые работа начата заблаговременно...». Этот «хороший уровень» обеспечила дезинформация, вложенная Н. Сомовой в уста губернатора.

Взять хотя бы сообщение о том, что «проводятся необходимые археологические исследования для уточнения мест, где были исторические фундаменты зданий». Однако на момент доклада никаких археологических работ в усадьбе не велось. Лишь в июле, и то по настоянию общественности была проведена попытка обнаружения остатков фундамента главного дома, породившая много споров и вопросов по методам и законности проведения раскопок. Чего стоит заявление археолога о том, что «выявлены остатки фундамента или обкладка деревянного здания в виде сброса кирпичей в яму…» Археолог не смог отличить кирпичи XVIII века от кирпичей начала XX века, изготовленных кустарным способом. О фундаментах «других зданий» вообще речь не шла.