Литературная Газета, 6519 (№ 31/2015)

Изощрённое остроумие само по себе наиболее выразилось у Христиана Моргенштерна (1871–1914) и Иоахима Рингельнаца (1883–1934) – поэтов, весьма трудных для буквального перевода. Приходится фантазировать. Вот Моргенштерн, стихотворение «Баран-эстет»:

Один баран

В большой буран

Берёт бревно на таран.

Очень стран-

Но. Думаете я вру?

Мне луна-кенгуру

Выдала суть секрета:

Баран-эстет

Уже много лет

Ради рифмы делает это.

Самым популярным его последователем был, несомненно, Роберт Гернхардт (1937–2006), вот пример – «Любовные стихи»:

Жабы жадно ждут поры

появленья мошкары.

Мошки жили бы, когда б

не пропали в брюхе жаб.

Я и ты, и все мы вместе

образцы каких из бестий?

Если говорить о брехтовской иронической традиции, то ее можно проиллюстрировать короткой зарисовкой Хайнца Калау (1931–2010) – «Кошмар»:

Мне снился страшный сон:

человек отпиливал часть своей головы,

чтобы она подходила

под форменную фуражку.

От его крика я проснулся.

От брехтовских прозаических миниатюр о господине Койнере – и сегодняшние стихотворения в прозе Франца Холера и Михаэля Августина.

Как и любой другой язык, немецкий язык даёт достаточно простора для сарказма и юмора.

Теги: юмор

Немецкий юмор - 2

Эрих Фрид (1921 - 1998)

Закаливание

Может ли шок

от столкновения

с чужой

культурой

смягчить шок

который во мне

вызывает

моя культура?

Далеко до разоружения

– Почему у твоего кактуса

такие шипы строптивые?

– Очень просто. Чтобы

никто его не съел.

– Но он же растёт так долго

в мире в твоей квартире

он мог бы давно заметить

что никто его съесть не хочет.

– Но он себе на уме:

"Никто меня съесть не хочет

это все потому

что есть у меня шипы".

– Ты действительно веришь

что так думает кактус?

Тогда он должен не медля

стать членом НАТО.

Ханс Арп (1886–1966)

Созревшие для выхода

Поезд следовал из А в Б и за короткое

время поездки около трёх четвертей часа

не нашлось ни одного пожалуй пожелавшего выйти.

В Б на конечной остановке

вышли будто под давлением обстоятельств

три пассажира.

Остальные печально оставались сидеть.

Большинство из них утверждало

что им нужно по крайней мере три-четыре раза

проехать от А до Б чтобы созреть для выхода.

Часть пассажиров была подвержена недугу времени

здесь быть и там быть

они смотрели печально в пространство.

Находились ещё среди тех кто не вышел

те, кто утверждали что они более-менее мёртвые

и потому не могут подняться со своих мест.

Они просили цветочных венков и пожертвований на венки.

Наконец оставались ещё и другие и были они весьма особого сорта

они скатывались стягивались всё туже и туже

так что их одежда лопалась и трещала и высасывались

таким образом образовавшимися шарами.

С такими не желающими выйти нечего было поделать.

Они настаивали на том что они шары

и становились медленно все твёрже и твёрже.

На конечной станции они выкатились из вагона

и их ещё долго можно было видеть перед зданием вокзала.

Роберт Гернхардт

Сентябрьский день на лугу

Снова старый идиот

Свой пастуший рог сосёт,

Всё напрасно.

Ходит он за кругом круг,

Так извлечь пытаясь звук,

Всё напрасно.

Говорят жена и мать:

Надо дуть, а не сосать,

Всё напрасно.

Так и ходит взад-вперёд,

Стадо оторопь берёт,

Всё напрасно.

Курт Марти

Предостережение

думай думай брат