Литературная Газета, 6528 (№ 40/2015)

То кажется, что белый свет померк

И жизнь уткнулась в безнадёжность буден.

А если добр был этот человек,

В делах надёжен и душою светел,

То жаль вдвойне, что без него свой век

Продолжат сверстники его и дети.

Ушёл навеки близкий человек…

Но на земле жизнь продолжает память.

И души наши устремились вверх,

Где он незримо остаётся с нами.

* * *

Девочка, не знающая Блока,

Не читавшая его волшебных строк,

Кажется мне жалкой и убогой.

Я б такую полюбить не смог.

Мальчик, не читавший в детстве Фета,

Не слыхавший тютчевских стихов,

Кажется мне комнатой без света,

Пустошью для диких лопухов.

Я не знаю, кто повинен в этом.

Пусть живут для блага своего.

Я бы никогда не стал поэтом,

Если бы их было большинство.

Слава Богу, но страна богата

Памятью и умными людьми,

Для кого поэзия Булата

Так же дорога, как зов любви.

Слава, что средь умников и умниц

И Есенин жив, и Пастернак.

Кто ещё не разучился думать,

В будущее свой направив шаг.

И туда несётся с ними Слово –

Мудрое и доброе, как Бог…

И не тот ли мальчик дал мне повод

Вспомнить, кто для нас Есенин, Фет и Блок…

Письмо в будущее

Когда за плечами немалые годы

И жизнь уже близится к точке несмело,

То хочется вспомнить по-блоковски гордо,

А что для людей ты хорошего сделал.

И что ты оставишь в наследство коллегам,

Поклонникам, книжникам, ветреным снобам.

Промчалась по жизни лихая телега,

Неся по ухабам волшебное слово.

Кому-то оно было мило, быть может,

Кого-то спасало в тревожное время.

И пусть наша жизнь это слово продолжит,

Его добротой поделившись со всеми.

Тогда я поверю, что всё было кстати –

Мученья и поиски, вера и слава…

И книгу откроет мой юный читатель,

Кому я навек своё сердце оставлю.

* * *

Мы радостно встречали Новый год.

И Старый год без грусти проводили.

А что нас всех в грядущих буднях ждёт –

Я на прогноз не тратил бы усилий.

И так всё ясно – жизнь пошла на спад.

И только цены всё наглей и выше.

И власть опять вещает невпопад,

Но обещаний мы её не слышим.

И так всё ясно – вымрет бедный люд.

И за рубеж слиняют те, кто круче…

Как в январе мороз бывает лют,

Так круглый год нас беды будут мучить.

Джуна

Прости меня, Джуна…

Я виноват

Перед тобою и нашей дружбой,

Что жил порою с душой невпопад,

Крутясь меж суетой и службой.

А дни проносились, как карусель.

Но мы были рядом и сердцем,

И временем.

Хотя нас порой холодила метель,

Метель сиюминутного бремени.

И часто подолгу молчал телефон,

Но знал я, что всё по-хорошему сложится,

Когда я сорвусь и приду на поклон

К другу, который ждёт и тревожится.

Ты смело сошла в этот мир крутой,

На кончиках пальцев неся свою нежность.

И стала лечить людей добротой,

Возвращая им покой и надежду.

Я помню волшебные руки твои,

Воздетые к небу над горем и болью.

И каждый твой жест был полон любви,

И боль отступала перед любовью.

Господь наградил тебя добротой,

Чтоб ты была с нами долгие лета.

Когда рядом с ханжеством и враждой

Ты жизнь наполняла божественным светом.

Прости меня, Джуна…

Я виноват,

Что редко мы виделись

В жизни минувшей.

Я возвращаю время назад,

Где были близки наши думы и души…

Спасибо тебе за то, что была.

За то, что жизнь поднимала над смертью.

Но в этом мире, где столько зла,

Нам так твоего не хватает сердца.

* * *

Душа Дантеса в чёрных небесах

Уже не первое столетье тлеет.

И надо б ей покаяться в грехах,

Да не избыть вины перед дуэлью.

А рядом в тех же чёрных небесах

Душа Мартынова в огне металась.

Но боль её и бесконечный страх

Не пробудили в строгих судьях жалость.

Двоим убийцам там прощенья нет.

Как нет его и на земле Российской.

И каждый наступающий рассвет

Кладёт свои лучи на обелиски.

О, как же справедливы Небеса,

Не оставляя подлость без ответа.

Печально Пушкин опустил глаза.

И грустно смотрит Лермонтов с портрета.

* * *

Лихие ребята во власти

Ведут нас дорогами бед…

На все наши мирные страсти

Европа звереет в ответ.

Неужто нельзя поумнее

Вести политический торг?

Не биться напрасно во гневе,

Не прятать нежданный восторг.

Ведь все мы одноземляне.

В какой бы стране кто не жил,

И чем бы земляк не был занят,

Он хочет, чтоб мир счастлив был.

* * *

Чиновники и толстосумы

Россию взяли в оборот.

И опустился в души сумрак

От неожиданных невзгод.

Теперь страна уже не наша.

Она богатым отдана.

А мы – народ

Под кличкой Раша –

Хлебнули горестей сполна.

Хотя я оптимист бывалый.

Я верю в правду и успех.

Но лишь бы власть не забывала,

Что Родина одна на всех.

И что бы ни случилось завтра,

Служить мы верно будем ей.

Не вотчине господ внезапных,

А вечной Родине своей.

Монолог тверского ветерана

Власти назвали прожиточный минимум.

И цифру такую преподнесли,

Что даже ветерану с именем

Придётся отсиживаться на мели.

А я не привык в своём государстве

Чувствовать себя чужаком.

«Вы, господа, о нас вспомнили… Здрасте!

А не пошли бы вы с ветерком…»

Надо ж додуматься до такого,

Поделив Россию на голь и знать.

И подыскать подходящий повод

Хамство вельможное оправдать.

Выходит, по-вашему, ветераны

Пожили… Надо и совесть знать…

Болят к непогоде старые раны,

Значит, пора, старичьё, умирать.

А может, пора умереть тем устоям,

Что нас превратили в ходячий хлам?

Впрочем, занятье сие пустое,

Коли оно во вред господам.