Литературная Газета, 6546 (№ 12/2016)

Из таких посылок и родилась новая книга, с рекламой которой автор не первый месяц путешествует из Петербурга в Москву. Получилось не то чтобы пособие по написанию своего «Над пропастью во ржи», а скорее литературоведение для самых маленьких, крупным шрифтом и с картинками. Особенно это заметно в сравнении с прозорливо неупомянутой монографией «Феноменология текста: игра и репрессия», где Аствацатуров возделывал ту же делянку американской литературы. Тогда вышло несколько заумней, но не в пример масштабней. Сам автор, впрочем, не возражает и тут же признаётся, что задумал книгу «скорее как игру, где найдётся место для смеха, дуракаваляния, равно как и для филологического анализа, и для художественной сюжетности» . Так оно и получилось. Уняв свою известную любовь к Сэлинджеру, Аствацатуров отвёл ему едва ли не самое скромное количество страниц и честно распотрошил десяток писательских кладовых, доступно отчитавшись о процессе и результатах грабежа. Как ему свойственно, с байками и следами высокой словесности.

Так, разбирая скрытую в названии фолкнеровского «Шума и ярости» шекспировскую метафору, Аствацатуров в лучшем смысле неканонично подытоживает свои размышления: «Насмешка над Макбетом оборачивается насмешкой над нами. Вернее, над нашим привычным чтением, пассивным, неучаствующим, ожидающим, подобно тому, как клиент в ресторане ждёт жареного гуся с приправами, хорошо приготовленный мир, скреплённый причинами и следствиями, пространством и временем. Инстинкт Фолкнера явно антиресторанный» . Удались и несколько автобиографических зарисовок, вроде то ли душеспасительного, то ли душещипательного отчёта о посещении вечера петербургской поэзии: «Голые, разрисованные стены. Зал небольшим квадратом. Сбоку – барная стойка. Посредине, одна за другой, – длинные деревянные лавки. В дореформенной России на таких лавках пороли крепостных слуг. А теперь тут народ с пивом. Надо полагать, поэтическая молодёжь» . И хотя большинство художественных вкраплений удачными не назовёшь – не потому что плохи, а потому что скучны, – литературовед, в отличие от беллетриста, из Аствацатурова откровенно интересный.

В своих филологических изысканиях Аствацатуров до той степени хваток, что читать его не то чтобы одно беспримесное, но всё-таки удовольствие. К тому же, несмотря на сознательно сниженный интеллектуальный ценз, занять себя смогут и пресыщенные любители покопаться в архитектонике. Так что если интересно, почему тексты Сэлинджера суть отражение читателя, а Генри Миллер не только старый распутник, но и ниспровергатель всей системы европейского миропонимания, – вот они, три сотни страниц удобным для глаз шрифтом.

Андрей Мягков

Почти, но не Чехов

Почти, но не Чехов

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Теги: Элис Манро , Луны Юпитера

Элис Манро. Луны Юпитера. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. – 320 с. – 6000 экз.

Последние три года канадскую писательницу Элис Манро, очень известную и признанную на родине, много переводят и публикуют на русском языке, неизменно сопровождая каждую новую книгу вереницей похвальных аннотаций. На обложке сборника рассказов «Луны Юпитера» все цитаты из рецензий не поместились – продолжение занимает первые четыре страницы книги. После такого настойчивого убеждения в одарённости и чуть ли не гениальности автора и особенно после сравнения Манро с Чеховым ожидаешь чего-то действительно выдаю­щегося.

На самом деле Чехова и Манро объединяет (да и то с натяжкой) только простота фабулы – кажется, что в рассказах ничего не происходит. «Люди только чай пьют, а в их душах совершается трагедия». Но это впечатление обманчиво: между чаепитиями герои Манро флиртуют, женятся, рожают детей, изменяют супругам, ссорятся, разводятся, навещают родственников, работают, теряют работу, сплетничают, изредка читают и ещё реже о чём-то задумываются – словом, живут полной жизнью среднестатистического обывателя, замкнутого в своём мирке провинциального города или деревни. Именно эта жизнь простых, не склонных к рефлексии, людей интересует Манро настолько, что всю свою жизнь она посвятила рассказам о них.