Читаем Литературная Газета, 6550 (№ 16/2016) полностью

Литературная Газета, 6550 (№ 16/2016)

Слетал с откоса на пляж. В руке –

Булка вкусна по три коп.

И яблоко, «свистнутое» в ларьке

После перекусить чтоб.

Рядом появляются Стрелка, Ярмарка, Дятловы горы, Заречье, но всё это упоминается как будто для галочки, как детали из туристического путеводителя. У других поэтов с нижегородской топонимикой ещё беднее. Зато хоть отбавляй того самого «бесплодного космополитизма»: выборы в США, нефть, ЕдРо, Караваджо, i-Phone, Instagram, Будда, Китай, Мирамар, Вуди Аллен, «Наутилус», Жак-Ив Кусто, Нью-Йорк, Содом, Уэллс, Эзра Паунд, Саддам, Иордан, Кармен, L&M, Воланд, Цейс, Гомер...

И беда тут не в бесконечной череде заморской атрибутики и не в том, что она до обидного банальная, а в мироощущении, которое пробивается между строк: настроение человека, который как будто сидит на чемоданах, в раздумье – сейчас ему отбыть на землю обетованную или немного подождать. Лирический герой с такой позиции, разумеется, равнодушен к миру «малых сих», соотечественников. Такой герой считает, что «совок – дерьмо» (парадокс: «совка» давно нет, а его всё пинают!).

А вот творчество Сергея Чигракова, который больше известен как лидер рок-группы «Чиж и Ко». Слушаешь иногда его песенки, а прочтёшь буквами на бумаге: «Батюшки! Вон он, оказывается, какой, «настоящий»:

Руководитель был учителем пения,

Он умел играть на баяне.

Ещё была солистка Леночка...

Она была влюблена в ударника.

Ударнику нравилась Оля...

А Оле нравился соло-гитарист,

А иногда учитель пения.

Учитель пения, хоть был женат,

Имел роман с географичкой...

А может быть, директор школы,

Ведь тот любил учителя пения...

Сталкиваясь с такими откровениями, невольно думаешь: «Боже, как скучны были мои школьные годы!..» Вот у нижегородцев – сплошной свальный грех, Содом и Гоморра!.. Если же серьёзнее, то вопрос соотношения музыки и текста не так прост. Среди исполнителей своих текстов не часто встречаются самостоятельные поэты. Рубцова с его гармошкой наверняка бы обидело слово «бард». Можно выделить стихи Вертинского и Новеллы Матвеевой, отчасти – творчество Окуджавы и Высоцкого. Но чаще всего тексты здесь подчинены музыке, артистизму автора и, будучи оторванными от его манеры исполнения, тембра голоса, личного обаяния, утрачивают очень многое. Романс – особая статья, но и там тоже конферансье обычно объявляют: не стихи, а слова. По-немецки – worte. И всё!

В антологии «Настоящие» немало поющих поэтов. Вероятно, в содружестве с певческим искусством они зазвучали бы. Без музыки, без инструментов, без атмосферы зала та самая «особая степень письма, градус письма» (М. Кулакова) утрачиваются...

Было бы несправедливо утверждать, что в сборнике нет ничего стоящего. Более человечно и энергетически насыщенно звучат некоторые стихи Софьи Греховой, Марины Кулаковой, Юрия Немцова, Натальи Уваровой, Игоря Чурдалёва... Но и в их отношении определение «настоящие» звучит несколько комплиментарно.

Конечно, история литературы знает немало примеров авторской фанаберии и неумеренного самозванства. Сочинители, исходя из принципа «Смелость города берёт!» нередко преждевременно натягивали на себя парнасскую тогу. Широко известны северянинские заверения о собственной гениальности. Не сильно отставал от него юный Маяковский. Не так давно прозаики среднего поколения назвали свою антологию: «Открытие века». Поскромничали – можно было обозначить себя как открытие тысячелетия: повод был. Теперь вот явились «настоящие». Скромность нынче, что и говорить, не в чести. А вот если крикнешь о себе: «Я – настоящий!» – и все остальные разом опущены ниже плинтуса, как сплошной обман и подделка. Но заявленное надо доказывать и оправдывать результатом. Той самой «степенью письма». А она пока у некоторых нижегородцев, как выражался Ролан Барт, нулевая…