Литературная Газета, 6554 (№ 21/2016)

От счастья жёлто-синего

Храни меня, Господь!

ДУША

Всю ночь, от боли чуть дыша,

Душа скулила виновато,

Под утро боль ушла куда-то,

А вместе с нею и душа.

Себя истратив до гроша,

В постели холодело тело,

Быть может, время подоспело,

А может, вызрела душа.

Такой момент! Ну хоть бы кто

Из детской сказки появился,

Над изголовием склонился –

Хоть ангел, хоть Пегас в пальто.

Вот, круг прощальный соверша,

Под люстрой бабочкой порхала,

На свет рванула и пропала

Моя пропащая душа.

Кто был ничем, тот станет всем,

А я избалован был небом,

Не обделён судьбой и хлебом,

Кем только не был – стал никем.

Отныне больше не греша,

Уж не лгала и не блудила,

И не кляла, и не любила

Моя заблудшая душа.

И в надвигавшемся Ничто

Никто не встретил, не поздравил –

Ни Бог, ни чёрт, ни Пётр, ни Павел,

Ни некто, вообще никто.

«Готова ль к Вечности душа?» –

Слова, звучащие как трубы,

И прошептали мои губы

Довольно внятно: «Ни шиша!»

И врач сказал: «Коллеги, ша!»

И зарядил разрядом тело,

И в путь обратный полетела

Моя ожившая душа...

Боль возвращалась не спеша,

А может, смерть не торопилась,

А может, за меня молилась

Одна родная мне душа.

Анна РЕВЯКИНА o:p /o:p

o:p   /o:p

* * *

o:p /o:p

Кто читает все эти чёртовы сводки? o:p /o:p

Налей мне водки, промой мои раны, o:p /o:p

мы с тобой в подвале сидим, как в подводной лодке,

o:p /o:p

имени русой Марии, имени плачущей Анны. o:p /o:p

Наша лампа-лампочка, наша маленькая лампада,

o:p /o:p

жёлтая, жуткая, внутриматочная спираль мира. o:p /o:p

Не гляди на меня, Мария, я боюсь твоего взгляда,

o:p /o:p

помолчим, Мария, здесь каждое слово – гиря. o:p /o:p

Наш подвал укромен, четыре стены и стулья, o:p /o:p

а ещё эти полки с помидорами-огурцами. o:p /o:p

Нас подвал уменьшает, съёживает, сутулит, o:p /o:p

мы становимся даже не сёстрами – близнецами. o:p /o:p

А назавтра сводки, от которых мне сводит душу,

o:p /o:p

а назавтра снова учиться ходить по краю. o:p /o:p

Мы идём по улице – два морячка по суше, o:p /o:p

мы с тобою ещё ни разу не умирали. o:p /o:p

o:p   /o:p

Реквием

o:p /o:p

Как уходят герои? Молча.                     o:p /o:p

Растеряв все рефлексы волчьи. o:p /o:p

Вместо слёз для них море горечи, o:p /o:p

вместо роз для них залп тройной o:p /o:p

o:p   /o:p

холостыми, и серый в штатском o:p /o:p

что-то скажет нам о солдатской, o:p /o:p

о судьбе двух народов братских, o:p /o:p

пофлиртует с седой вдовой. o:p /o:p

o:p   /o:p

А над кладбищем, там, где дымка, o:p /o:p

реют ангелы-невидимки, o:p /o:p

их не видно на фотоснимках, o:p /o:p

но ты слышишь шуршанье крыл. o:p /o:p

o:p   /o:p

Это ветер в густых берёзах

o:p /o:p

прячет наши с тобою слёзы. o:p /o:p

Наша жизнь – череда наркозов o:p /o:p

да расплёскивающихся чернил. o:p /o:p

o:p   /o:p

Развяжи мои губы словом,             o:p /o:p

я парю над изрытым полем, o:p /o:p

я привык, что тобою болен, o:p /o:p

я привык уже умирать. o:p /o:p

o:p   /o:p

Я лечу, и мне светят звёзды, o:p /o:p

и рябины алеют гроздья, o:p /o:p

и вся жизнь теперь то, что поздно, o:p /o:p

то, что вряд ли воротишь вспять. o:p /o:p

o:p   /o:p

* * * o:p /o:p

Весна не стесняется, входит юзом, o:p /o:p

вползает пузом в открытые окна. o:p /o:p

Мой город Юзов – широк и узок, o:p /o:p

знакома каждая подворотня. o:p /o:p

Земля – перина, пахнуло маем, o:p /o:p

брусчатка создана для чечётки. o:p /o:p

Я – просто девочка коренная, o:p /o:p

живу в единственной здесь высотке. o:p /o:p

Я пью цикорий и ем цукаты, o:p /o:p

читаю лица, катаюсь в лифте. o:p /o:p

Я знаю малость о демократии, o:p /o:p

я жидкость в ёмкости – фифти-фифти. o:p /o:p

Мне всё беспечно, я дочь Донецка, o:p /o:p

я вброд сумею любые реки. o:p /o:p

Я просто девочка по соседству – o:p /o:p

в читальном зале библиотеки. o:p /o:p

Мне всё весенне – веснушки, вёсла, o:p /o:p

веночек майский, стена в кирпичик. o:p /o:p

О, как же пахнут весною звёзды o:p /o:p

и светят так, что не надо спичек... o:p /o:p

o:p   /o:p

* * * o:p /o:p

Здесь так тихо, что слышно часы и вены, o:p /o:p

как в замочной скважине ключ говорит: «Пожалуйста!»

o:p /o:p

Когда мой отец после крайней тяжёлой смены o:p /o:p

не целует меня с порога, но и не жалуется o:p /o:p

на кромешную тьму подземелий и пыль, что въелась

o:p /o:p

в его пальцы, лицо, одежду и даже в голос. o:p /o:p

Это смелость, любовь моя, просто мужская смелость,

o:p /o:p

неразменная и не разменянная. Наш полюс o:p /o:p

на краю земли – просто кряж, что горюч и чёрен.

o:p /o:p

Чёрно-белые зимы, как старые киноленты. o:p /o:p

Этот край свободен, и он – в тех,кто его достоин,

o:p /o:p

он впитался навечно в тело твоё пигментом, o:p /o:p

когда в самую малую щель проникали недра o:p /o:p

нашей страшной земли –изрытой да истощённой.

o:p /o:p

Здесь так тихо, что истошно пятится суеверный,

o:p /o:p

и дрожащей рукою крестишься ты, крещёный.

o:p /o:p

В эту землю вложили душу, подняли в гору, o:p /o:p

эту землю явили миру, как символ ада, o:p /o:p

и на ней построили пыльный суровый город. o:p /o:p

В этом городе редко случаются звездопады, o:p /o:p

чаще ливни, и ливни этис больным пристрастьем

o:p /o:p

всё ведут допросы – кто праведен, кто виновен.

o:p /o:p

Этот город меня ощущает своею частью, o:p /o:p