Литературная Газета, 6554 (№ 21/2016)

и я счастлива быть его городским бетоном, o:p /o:p

мостовой и стеной разрушенной, речкой в камне.

o:p /o:p

Моё сердце здесь – расхристанное, живое, o:p /o:p

оно стало памятью у подножия памятника o:p /o:p

неизвестному, но отчаянному Герою. o:p /o:p

o:p   /o:p

Шестикнижие

Шестикнижие

Книжный ряд / Литература

ПРОЗА

Марина Москвина. Юлия Говорова. Ты, главное, пиши о любви. Эпистолярный роман. – М.: Лайвбук, 2016. – 352 с.: ил. – 3000 экз.

Перед нами очень необычный для нынешнего компьютерного века роман в письмах – неторопливых, вдумчивых, полных тонких наблюдений. Эти письма писали друг другу Марина Москвина и её ученица по литературной студии Юлия Говорова. Москвина поддерживает молодого писателя, делая попутные замечания, подсказывая и направляя.

А сюжет (вполне, кстати, реальный) раскрывается постепенно, от письма к письму. Он таков: Юлия уезжает из Москвы в деревню в Пушкинских Горах и устраивается на работу в зоопарк, где спасают животных, попавших в переплёт. Её близкими друзьями стали гусь со странным именем Хиддинк, лось Фагот, лис Василий, аист Самсон. Но самое удивительно – она вырастила волчицу, которая приняла её «в стаю». Подлинная история трогательной дружбы между волком и человеком легла в основу этой книги, наполненной поэзией уникального заповедника Михайловское, любовью ко всему живому.

Простой и внятный язык, художественно убедительное простодушие и искреннее любование природой – вот особенности книги. «Теперь я с утра пораньше встаю и за три километра иду – растить гуся. Кормить его, согревать, выгуливать. Три километра туда (они с зоопарком обитают на окраине Пушкинских Гор), три – обратно» .

Поэзия

За други своя… Совместный сборник литераторов Луганщины и Владимирщины. – Ковров: ООО «Гемма», 2015. – 238 с.

В сборнике «За други своя…» представлены поэтические и прозаические произведения авторов Луганщины и Владимирщины, повествующие о войне в Донбассе, о духовной связи Донбасса и России, об их общей истории и культуре.

Это спресованная боль пережитого, это попытка преодоления кошмара и хаоса войны, это надежда на мирную жизнь для своих детей. Авторов сборника объединяет ощущение общей беды.

Один из самых заметных авторов – Елена Заславская:

Ты же мой, русский мальчик:

Война, ополчение,

умереть за Отечество.

Ничего не меняется,

Ничего не меняется.

Бесы скачут,

И ангелы ждут на пороге вечности.

Я твоя русская девочка:

Красный крест, белый бинт,

чистый спирт.

В мясорубке расчеловечивания

Будет щит тебе

Из моих молитв.

БИОГРАФИЯ

Николай Карташов. Крамской. – М.: Молодая гвардия, 2016. – 254 с. – 2000 экз.

В истории России есть имена, которыми гордились наши предки и которыми будут гордиться наши потомки. Одно из них – Иван Николаевич Крамской.

Не одно поколение россиян замирало от ощущения высочайшего мастерства, с которым написаны картины из золотого фонда живописи. Это, конечно же, «Неизвестная», «Христос в пустыне», портреты Льва Толстого, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Шишкина. Кроме того, современники знали Крамского как выдающегося общественного деятеля и яркого публициста.

Творения, как положено, надолго переживают творца, и постепенно личность художника теряет живые черты характера, сжимаясь до фамилии.

Что мы знаем о Крамском? Товарищество передвижников, короткая жизнь, наполненная беспрестанным трудом, и целая плеяда учеников, многие из которых составляют гордость не только российского, но и мирового искусства.

Говорят, что талантливый человек талантлив во всём. Крамской оставил после себя переписку, которая является настоящей сокровищницей, сохранившей историю всей художественной мысли XIX века.

Книга дарит нам живой и полный портрет великого художника.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРОЗА

Олег Смыслов. Предатели и палачи. 1941–1945. М.: Вече, 2016. – 336 с.: ил.

П редательство – самый тяжкий грех с незапамятных времён. Самый тяжкий и самый презираемый. И в то же время самый объяснимый: человек просто не захотел рисковать. Захотел улучшить свою жизнь и материальное положение. И если в мирной жизни многочисленные маленькие предательства незаметны и, в общем-то, простительны, то во времена страшных переломов за любым предателем тянется шлейф из сотен загубленных жизней.