Литературная Газета, 6554 (№ 21/2016)

Когда армянская страна временно утихомирились, тогда царь Хосров (царь Великой Армении 330–338 гг. – Прим. ред. ) приказал своему полководцу набрать в стране многочисленный трудовой народ в порядке несения хашар (государственной трудовой повинности) , доставить из лесов деревья дикого дуба и насадить в Айраратском гаваре, начиная от сильной царской крепости, по названию Гарни, до того холма в долине Мецамора, который называется Двином и находится к северу от великого города Арташата. Так насадили дубовый лес вниз по течению реки до дворца Тикнуни. Этот лес он назвал Тачар-маири («Лесные хоромы») . Ещё другой лес они насадили к югу от этого места, по краю камышника, и всё поле засадили дубовыми деревцами, – и лес этот назвали Хосровакерт. Там же построили также царские дворцы, и оба места оградили стенами и не соединили вместе, чтобы оставалась дорога для движения. Лес разросся и поднялся. Потом царь приказал набрать всяких диких животных и зверей и пустить их внутрь ограды, чтобы превратить эти места в места царской охоты, гуляний и увеселений.

Четвёртая книга.

Глава LIV

На следующий день персидские маги и звездочёты собрались, пришли и сказали царю Шапуху: «Сделай так, как мы скажем тебе… пошли в армянскую страну людей и повели привезти оттуда, из пределов Армении, два вьюка земли и сосуд с водой. Потом повели пол в твоей палатке наполовину посыпать привезённой из Армении землёй. Потом ты сам возьми армянского царя Аршака за руку и поведи сперва в ту сторону палатки, где местная земля, и задавай ему вопросы. Потом, взяв его за руку, поведи в ту сторону, где посыпана армянская земля, и послушай, что он будет говорить, и тогда узнаешь, будет ли он верен обету тебе и договору или нет, когда ты его отпустишь в Армению. Ибо если, встав на армянской земле, он станет гневно с тобой говорить, то знай, что как только он очутится в армянской стране, в тот же день заговорит с тобою тем же языком, возобновит ту же войну с тобою, те же сражения, продолжит ту же вражду».

Персидский царь, выслушав кудесников, послал в Армению людей с арабскими верблюдами за землёю и водою, которые нужны были для волхвования. Через немного дней возвратились они и привезли то, за чем были посланы. И царь Шапух приказал половину пола в своей палатке засыпать армянской землёй и сверху полить водой, а в другой половине оставить свою местную землю. И он велел привести к себе армянского царя, а другим людям велел удалиться и, взяв его за руку, прошёлся с ним. И когда они, прохаживаясь по шатру, ступили на персидскую землю, то он сказал: «Царь армянский Аршак, ты зачем стал мне врагом; я же тебя как сына любил, хотел дочь свою выдать за тебя замуж и сделать тебя своим сыном, а ты ожесточился против меня, сам от себя, против моей воли, сделался мне врагом, и вот целых тридцать лет воевал со мной».

Царь Аршак сказал: «Согрешил я и виновен перед тобою, ибо хотя я настиг и одержал победу над твоими врагами, перебил их и ожидал от тебя награды жизни, но враги мои ввели меня в заблуждение, запугали тобою и заставили бежать. И клятва, которой я клялся тебе, привела меня к тебе, и вот я перед тобою. И я – твой слуга, в руках у тебя, как хочешь, так и поступай со мною, если хочешь, убей меня, ибо я, твой слуга, весьма виновен перед тобою и заслужил смерть».

А царь Шапух, снова взяв его за руку и прикидываясь наивным, прогуливался с ним и повёл в ту сторону, где на полу насыпана была армянская земля. Когда же Аршак подошёл к этому месту и ступил на армянскую землю, то, крайне возмутившись и возгордившись, переменил тон и, заговорив, сказал: «Прочь от меня, злодей слуга, что господином стал над своими господами. Я не прощу тебе и сыновьям твоим и отомщу за предков своих и за смерть царя Артавана. Теперь вы, слуги, похитили у нас, у ваших господ бардз (буквально: подушку, т.е. ранг царя царей) , но я не допущу этого, покуда мы вновь не займём своего места».

И опять Шапух взял его за руку и повёл на персидскую землю. Тогда Аршак стал каяться в словах своих, преклонился перед ним, в ноги ему поклонился, крайне сожалел и раскаивался в том, что сказал. А когда вновь Шапух, взяв за руку, повёл его на армянскую землю, то пуще прежнего он начал говорить. И опять (Шапух) отводил его с этой земли, и тот начинал каяться. Так с утра и до вечера много раз он испытывал его, и каждый раз, когда Аршак ступал на армянскую землю, становился надменным и грозил, а когда ступал на местную землю, то выражал раскаяние.