Литературная Газета, 6557 (№ 25-26/2016)

О мистической и яркой судьбе русского скульптора, о работах-загадках и о его времени «ЛГ» беседует с заведующей Мемориальным музеем «Творческая мастерская С.Т. Конёнкова» Светланой

Бобровой.

Светлана Леонидовна, расскажите немного об истории музея, в чём его уникальность?

Музей был основан в 1974 году к столетнему юбилею Сергея Тимофеевича Конёнкова. Это не только мастерская, но и дом, где скульптор провёл последние годы жизни. До 1934 года на этом месте стоял храм Дмитрия Солунского, после здесь был построен жилой дом, который называли «Домом под юбкой» - из-за фигуры балерины на угловой башне, которая до наших дней не сохранилась. Также, наверное, надо вспомнить, что до 1950-го года памятник Пушкину стоял в начале Тверского бульвара, практически напротив мастерской. Коненков поселился здесь в 1947 году, сам руководил строительством мастерской, делал чертежи, зарисовки интерьера. Московская мастерская является копией его мастерской в Нью-Йорке.

Несколько слов об экспозиции, какими работами музей особенно дорожит?

Основу музея составляет обширная коллекция работ американского периода. Прежде всего, это уникальная деревянная мебель, созданная Конёнковым в 1930-е годы в Нью-Йорке. Существует легенда, будто одна дама из клана Рокфеллеров захотела приобрести эту мебель: пришла в мастерскую со свитой и предложила Конёнкову незаполненную чековую книжку, чтобы он мог вписать любую сумму. Скульптор был в ярости, сказал, что это подарок жене, а подарок не продаётся.

Еще у нас есть изумительные работы начала века, которые музей приобрел уже после смерти Конёнкова. Это прежде всего мраморный портрет Иоганна Себастьяна Баха, уникальная работа - 1910 года, одно из самых удивительных произведений русского символизма в скульптуре. Перед началом работы Конёнков ушёл в Оптину пустынь, чтобы изучать лица слепых музыкантов. В результате появляется серия портретов, и один из них - как ни парадоксально, портрет слепой женщины - послужил моделью для портрета Баха. Глаза у него закрыты - он будто бы слеп, а две огромные змеи обвивают голову, словно сжимая её. И в то же время на лице Баха улыбка блаженства… Это уникальная скульптура-загадка, не случайно в конце жизни Коненков сказал: «Если бы я не создал Баха, я бы не состоялся как скульптор».

Безусловно, следует назвать и изображение Паганини в ряде портретов. Это целый цикл. В музее есть работы 1908 года и уже поздние,1950-х годов, например, портрет Паганини, играющего – как это было по легенде - на одной струне, а за спиной у него встает тень дьявола. Голова Паганини будто бы вырастает из хаотического нагромождения ветвей. Аналогов такому пластическому прочтению образа в русской скульптуре нет.

Расскажите о Сергее Конёнкове, чем интересна его судьба, как складывалась его творческая жизнь?

Конёнков прожил очень долгую жизнь, почти сто лет, свои мемуары он так и называет «Мой век». Будущий великий скульптор родился в крестьянской семье. Когда он был ребенком, помещик, живший рядом, пригласил его к своему сыну, чтобы тому было не скучно готовиться к экзаменам в гимназию. Так Конёнков поступает в классическую гимназию. Рославль, где находилась гимназия – родина скульптора Михаила Микешина, и Сергей Тимофеевич учился вместе с его племянником. Именно в доме Микешина он впервые увидел скульптуры, и они настолько его поразили, что Конёнков решил стать скульптором.

После гимназии Конёнков поступает в Московское училище живописи ваяния и зодчества, которое оканчивает с большой серебряной медалью, что даёт ему возможность путешествовать и изучать скульптуру в Европе. Потом Петербургская академия художеств. Дипломный проект Коненкова принят не был, а саму скульптуру - «Самсон, разрывающий узы» - уничтожили, так как сочли слишком революционной. В результате Конёнков получил звание свободного художника, что было бы невозможно, если бы не голоса Репина и Куинджи. А во время революции 1905 года Коненков был на баррикадах, участвовал в штурме Кремля.