Литературная Газета, 6584 (№ 04/2017)

Луганск Матусовского лежит на дне донецкой пригоршни, он окружён степями, за которыми размываются границы действительности. Да и есть ли она – действительность, за пределами ЭТОГО Луганска? Веют над городом настоянные на травах знойные и студёные ветры, проходят по небосводу над Луганском солнце, звёзды, луна. Но в городе становится светло или темно не от смены дня и ночи, а от того внутреннего света, которым пронизан сам ГОРОД. Это от него идёт свет во всю Вселенную. Он бывает ярче – и тогда он освещает улицы, берега Донца за Вергункой, парки и дворы маленького и уютного города. Иногда темнота смыкается над Луганском, почти ничего не видно, но узнаётся город по едва-едва различимым чертам.

Луганск Матусовского – город, который одновременно есть, и которого нет. Он создан из воспоминаний детства, отрочества, юности, молодости. Но в «Семейном альбоме» мы найдём не только воспоминания – ведь это не документальная кинохроника, беспристрастно фиксирующая всё. Здесь есть место и исключительно художественным обобщениям, да и просто вымыслу.

Погружение в воспоминания о родном городе приносит невиданную радость.

«Признаюсь, я испытывал удовольствие от возвращения – пусть в воображении, пусть хоть ненадолго – к дням детства, к улицам моего города, пыльным и неровным, с домами и террасами, где были развешены связки красного перца и синего лука, навсегда оставшиеся для меня приметами южных городов. Заманчива была сама возможность снова почувствовать под босыми ступнями горячий песок на берегу Донца, вспомнить вкус маминой баклажанной икры или форшмака из селёдки, который не был бы таким, если бы в него не входили антоновские яблоки и яйца, сваренные вкрутую», – пишет Матусовский. Но и без всякого признания очевидно, что короткие эссе и новеллы о Луганске написаны ради приятных воспоминаний. Юность и молодость – периоды не только взлётов и побед, но и сокрушительных падений, больших обид. И всё же в «Семейном альбоме» места им нет, они вынесены за рамки, оставлены за скобками города. Они пережиты и прощены – мелкие обиды и неудачи, которые есть всегда, где бы ты ни жил.

Макондо юга России

Луганск из книги «Семейный альбом» – это Макондо южной России. Здесь реальные прошлое, настоящее и ещё не наступившее переплетаются с вымышленными прошлым, настоящим, не наступившим. Хронологические рамки – 20–30-е гг. ХХ века – условны, ведь автор хорошо знает, что было «до», и что будет «после», и не может себе отказать сообщить об этом читателю. Там же, где автор не всесилен знать, он привлекает своё воображение, и получающаяся картина целостна и органична. И вымышленное от невымышленного не отличишь.

Населён город удивительными и поразительными горожанами. Это и многочисленная семья Матусовских – отец, брат, дядя, двоюродные братья. Воспоминания о них пронзительны. Новеллу о дяде Соломоне, ставшем жертвой нацистов в годы оккупации Донбасса, невозможно читать с недрогнувшим сердцем.

С такой же грустью проходят на страницах колоритные, уникальные в своей типичности образы луганчан почти столетней давности. И извозчик со странной фамилией Могила – он не единственный извозчик в городе, но благодаря своей мрачной фамилии запомнился поэту на всю жизнь. И друзья юного Миши: Шурка Юрченко, Мотька Абель, Володя Бобров и Яшка Любченко, отмеченные лихой отметиной мальчишек 20-х гг. И совершенно подкупающий своей обречённой судьбой чистильщик обуви Рачик Айрапетян, прозванный в городе Чистим-Блистим и почти всю жизнь проводящий, как старик Тыква, в малогабаритной коробке-гробу. И учитель рисования тринадцатой трудовой школы по прозвищу Бобок, потерявший надежду и веру в звезду своего таланта, но всё равно остающийся человеком подлинного искусства. И умалишенный дядя Коля – городская достопримечательность и жертва издёвок луганской ребятни, но, тем не менее, сохранивший поразительную человечность и доброту. И поразительная история учительницы 13-й школы Марии Тодоровой, которой посвятил свой «Школьный вальс» Матусовский, ставшей мужественной участницей подполья в Одессе в годы Великой Отечественной. И первая любовь Миши – девочка Адя, в летнем платье в ромашках, навсегда оставшаяся, как и все первые влюблённости, недостижимой мечтой. И старшие товарищи по литературе, уже ушедшие в вечность, но продолжающие жить в воспоминаниях Матусовского – Юрий Черкасский, Павел Беспощадный, чудак Лапшин и многие-многие другие.

Все они жили в Луганске, были плотью и духом своего времени. Все они и сейчас продолжают жить на страницах «Семейного альбома» Матусовского.

Время и степь

«В степных просторах гекзаметр не кажется уж таким устаревшим ритмом, ибо здесь и в самом деле – время сквозь трещины, словно песок, утекает неслышно, что нам спешить, если счёт здесь ведётся веками, с медленным скрипом ползут по пустынной дороге телеги, коршун, крылами не двигая, замер надолго в зените, обозревая по праву хозяина эти владенья…», – записал Матусовский своё воспоминание о степи, сразу открывающейся за домами Луганска.