Литературная Газета, 6584 (№ 04/2017)

Если отлюбилось, отмечталось,

Словно это самый тяжкий грех!..

Что за удивительное свойство:

Радоваться пройденному дню

Без тревог, сомнений, беспокойства,

Корень зла срубая на корню!..

Что за необузданное рвенье:

До последних сполохов зари,

Ночи напролёт в стихотвореньях

О душе с тобою говорить!..

Что за потрясающая сила:

Жить на свете белом вопреки

Логике, шаблонности спесивой,

По веленью собственной строки!..

Тонкие струны души

Есть тонкие струны души,

Что рвутся порой в одночасье!

Невидимый Кто-то спешит

Порвать их злорадно на части

С признаньем циничным вины…

Мол, склеите, как бы ни трудно!

Мелодию дивной весны

Сыграть бы на радостных струнах,

Чтоб вдаль, высоко понеслась

С капелью апрельской в созвучье

Забытая песня о нас,

Беспечно на свете живущих!

Едва налегке мы решим

Пуститься в полёт полуночный,

Как тонкие струны души,

Рыдая, истреплются в клочья!

Зеркало

В панораме снов увечных

Лишь одно открытье лечит:

Что не так случилось с нами,

Обернулось просто снами!

Но врагу не пожелал бы

Снов таких увидеть кадры:

Днём, как в зеркале, всё в милость,

Ночью зеркало разбилось...

В снах невыносимых стольких

Собираю я осколки

Прошлых лет, событий, судеб…

Склеить много ли убудет?

И с возникшей вспять надеждой

Заглянуть в себя, как прежде,

Робко в зеркало всмотрюсь

И… предательски проснусь!

Сотворённый Луганск

Сотворённый ЛуганскВыпуск 1

Спецпроекты ЛГ / Литературный резерв / Связь времён

Теги: Михаил Матусовский

Думал ли поэт-фронтовик, что его родной город в XXI веке снова станет фронтовым?

В судьбе Луганска Михаил Львович Матусовский играет особую роль. Он не просто выходец из города, как, скажем, Владимир Даль. Матусовский сделал многое для затерянного в придонцовых степях города. Так много и с такой пронзительной силой о Луганске не писал никто. Ни до, ни после.

Высказать несказанное

Кажется, что проще – сказать о своих чувствах? Но чем сильнее, чем неподдельнее чувство, тем большее косноязычие охватывает человека. Будто колокол, лишённый языка – творец может и не может сказать всего, полнозвучно, с пониманием своей правоты. Песня должна быть прожитой и пережитой, чтобы зазвучать правдиво, честно, своей жизнью, уже отделённой от жизни своего творца. Так, у любого музыкального инструмента – звук, аккорд есть нечто иное, нежели изначальная материя – древесина корпуса скрипки или медь колокола, его порождающие.

О родном Луганске Михаил Матусовский пытался писать, ещё будучи студентом Литинститута. В 1937 году он вместе с Константином Симоновым приезжал в Луганск за сбором материала для будущей книги. Эта книга – о Луганске и луганчанах – увидела свет только в 1939 году и называлась предельно понятно – «Луганчане». И мастерство авторов вовсе не рядовое, и темы, поднятые ими, – животрепещущи. Но книга «Луганчане» не нашла большого отклика у читателей.

Ступенька для преодоления – не более.

Совсем иначе сложилась ситуация с книгой воспоминаний Михаила Матусовского «Семейный альбом». Написанная в 1970–1978-х гг. книга несколько раз издавалась как при жизни, так и после смерти поэта-песенника. Короткие новеллы, эссе, отдельные штрихи, вошедшие в книгу, ярко изображают Луганск 20–30-х гг. прошлого века. И каждая страница «Семейного альбома» – не только исповедь-признание в любви к родному городу. Это возвышенно-поэтическое, философское размышление над целыми поколениями обитателей юга России. Над судьбой обыкновенного провинциального города, над которым только-только отшумела гроза Гражданской войны, а тучи Великой Отечественной ещё не появились на горизонте.

Но важно донести пережитое, не расплескать несказанное, переполняющее тебя через край.

Центр Вселенной

Луганск, центральная площадь. 1939 г.

«Семейный альбом» – вовсе не хроника. И события в книге не разложены по полочкам годов. Поэту Михаилу Матусовскому чужд этот сухопарый историзм. Как поэт он выхватывает отдельные события, малые в своей исторической незначительности, но очень существенные для понимания миро­ощущения луганчанина юности Матусовского.