Литературная Газета, 6602 (№ 24/2017)

Действие происходит на Кавказе, в горном ауле. Измаил (Владимир Ефимов) собирается выдать свою дочь Фатиму (Ксения Хованова и Светлана Рацлав-Левчук) за князя Абубекера (Александр Михалёв), но она не хочет этого брака. Джигиты приводят в аул захваченного ими русского пленника (Сергей Осовин). Фатима жалеет его – тайком приносит ему еду и утешает, как может. Между ними вспыхивает любовь. Фатима помогает пленному бежать и бежит вместе с ним. Преследующие беглецов горцы сталкиваются с разъездом казаков, начинается перестрелка. Попав под перекрёстный огонь, Фатима и пленник погибают. Ещё одной главной героиней оперы является Марьям (Дарья Рябинко и Ольга Басова), но не очень понятно, кто она. То ли подруга Фатимы, то ли местная Ванга, то ли «две в одном». Дикция солистов была такая, что разобрать удавалось лишь отдельные слова, но и прочтение текста Марьям в либретто особо ничего не дало, она так и осталась для меня неясным персонажем. А жаль, так как у неё два сольных номера: Ариозо и Черкесская песня, которые Кюи, видимо, хотел сделать важными для сюжетной стороны оперы.

Большое достоинство постановки – то, что она гордо игнорирует современную нелепую моду ставить классические оперы, одевая действующих лиц в рваньё из секонд-хенда и заменяя декорации безликими коробками и щитами. Анна Контек воссоздала на сцене горы Кавказа с заснеженными вершинами, «настоящие» сторожевые башни, черкесские костюмы – бурки, папахи, расшитые серебром женские платья – и разделила сцену на два условных мира: на «равнине», ближе к рампе – история чувств, в «горах» (ближе к заднику) – война горцев с противниками и конфликт Фатимы с сородичами из-за её неповиновения. Великолепный свет Неэме Иые (Эстония) подчёркивал и без того выдающуюся сценографию и добавлял драматизма перипетиям сюжета. Художественной находкой, украсившей спектакль, стал суперзанавес с изображением картины Франца Рубо «Штурм аула Ахульго», центральное полотно кавказского цикла, написанное для Храма славы (военно-исторического музея) Тифлиса (сегодняшнего Тбилиси), призванное увековечить память о войнах России на Кавказе.

Что касается музыкальной стороны обоих премьерных спектаклей, то мне представляется, что темпы, избранные дирижёром Рыловым, были настолько замедленны, что на слух снизили достоинства музыки оперы и почти убрали из неё нерв. Кроме того, сложилось впечатление, что такие медленные темпы создавали трудности певцам, которые, тем не менее, в целом успешно справились со своими партиями, а Михалёв особо отличился ярким голосом, вокальной техникой и внятной дикцией.

Хор в «Кавказском пленнике» (хормейстер Дмитрий Ходош) участвует в развитии двух основных линий оперы – конфликтов между пленником и черкесами и между Фатимой и её роднёй – и служит важной составляющей драматургической стройности постановки.

Одна из жгучих «страниц» спектакля – танцевальные сцены, в частности, лезгинка (хореография С. Боброва). Диву даёшься, как артисты балета в невероятно быстром темпе исполняют национальный танец, в высоких прыжках перелетая от кулисы к кулисе. По напору, зажигательности, темпераменту и массовости эта лезгинка напомнила «Половецкие пляски» из оперы «Князь Игорь» ещё одного композитора-«дилетанта», профессора Медико-хирургической академии и соратника Кюи по «Могучей кучке» Александра Бородина. Все композиторы «Могучей кучки», за исключением Балакирева, были, говоря сегодняшним языком, непрофессионалами: Римский-Корсаков – морской офицер, Мусоргский – прапорщик лейб-гвардии Преображенского полка, но их имена не сходят с афиш театров и концертных залов. А теперь и Кюи вернулся.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Неэме Кунингас,

режиссёр-постановщик:

– Режиссёры зачастую начинают сочинять то, что вообще не относится ни к автору, ни к произведению, что, на мой взгляд, ещё и неуважение к публике. А опера «Кавказский пленник» даёт возможность разных интерпретаций. По сути, это сюжет «Ромео и Джульетты». Только у Шекспира враждовали два аристократических клана, а у Кюи – кавказские горцы и русская армия. Такую историю можно поставить как романическую, поэтическую, этнографическую, патриотическую – богатое поле для трактовок. А можно показать историю любви, которая противостоит жестокости и насилию. На этом мы и остановились.

Мержанов: возвращение

Мержанов: возвращение

Колумнисты ЛГ / Семь нот

Данилин Юрий

Теги: Виктор Мержанов , искусство , память

Музыкантам не изменяет память

Выдающийся пианист, народный артист СССР Виктор Карпович Мержанов вернулся на обожаемую им Большую Никитскую навсегда – в фойе Большого зала консерватории открыт бюст музыканта работы скульптора Вячеслава Пилипера. В этих стенах, собственно, прошла вся его и артистическая, и педагогическая жизнь. Более 60 лет! Ещё два адреса определяли многое в его жизни – Тамбов и Ивановка, Рахманинов.