Литературная Газета, 6608 (№ 30–31/2017)

«Сверху тоже тянуло таинственностью. Взрослые там говорили о каком-то Андрее, которого немцы повесили вверх ногами, и ещё о каком-то Богдане, который уж и красавец был, весь чернявый и брови, брови… Мавка повторила про брови несколько раз. Папа уточнил тихим голосом:

– И его потом повесили вверх ногами?

– Нет, его – так, – отозвалась бабушка. – Его в апреле ещё, вместе с Яковом и Устиньей» .

Но сами эти события порой окрашены такой глубокой трагичностью, что только детская непосредственность да нескончаемые крестьянские заботы помогают одной из главных героинь, Мавке, сохранить доброту и человечность.

«Топай? Переступай с места на место? – гадала она. – Да, скорее – переступай. От печи к корыту, от корыта к столу… И на огороде работаешь тяпкой, а ножки твои сами собой – туп-туп. Ты и не глядишь куда. Ножкам сорная трава сама командует, как становиться, чтобы сподручней полоть было…» И она вслед за сестрой повторяла себе: «Знай тупай!» – когда не забывала. С сестриных слов получалось, что, когда не стоишь как вкопанная, тупаешь, переходишь от одного занятия к другому, – больше успеваешь».

Эта повесть не только о войне и о возможности преодоления обид и исторических разломов через прощение (потому что: «Нельзя помнить зло через сорок лет…»), она о творчестве как спасительной отдушине. И не так важно, в чём оно проявится: в рисовании ли, в вышивании или в чём-то ином.

Другая – стихийная, неуправляемая – сторона творчества и самого творца очень ярко показана в рассказе Татьяны Шапошниковой «Портрет». Вместо счастливой семейной жизни вечная погоня за разгадкой и запечатлением художественного образа: «В минуты их близости Ольге казалось, что мужу она не нужна. Она чувствовала, как её душа отторгает её тело, которым давно безраздельно владел муж: наутро она частенько обнаруживала синяки на своих запястьях».

Уже интересно и рельефно, но пока недостаточно глубоко прописаны характеры и ситуации в рассказах совсем молодой писательницы и художницы Арины Обух «Выгуливание молодого вина» и «Катерина» – о богеме и прихожанке одного из храмов соответственно.

Завершают раздел прозы этакая медитативная притча Анны Колесниковой «Двойное дно» и рассказ Ангелины Злобиной «Отрава», об отношениях бабушки и внука, живо напоминающих эпизоды повести «Похороните меня за плинтусом»:

«Все качнулось и замерло. Он выбрался из машины и, яростно всплеснув руками, крикнул:

– Бабушка… – голос его сорвался: – Я тебя ненавижу!»

Интереснее две следующие подборки. В стихах Александра Городницкого явственно ощущаются ностальгия и стремление подвести предварительные итоги:

Уходит поколение. За ним

Идём и мы, забыв былые споры,

И наши роли раздадут другим

Безвестные пока что режиссёры.

(«Памяти Людмилы Ивановой»)

В непрестанных поисках внешней и внутренней гармонии находится лирический герой Андрея Коровина:

где всё то от чего ты немеешь

от чего ты стихи говоришь

от чего словно яблоко зреешь

от чего раньше срока горишь

(«Из цикла «На макушке лета»)