Литературная Газета, 6621 (№ 46/2017)

– Я уверена: когда есть настоящий талант, он обязательно пробьёт себе дорогу. В моё время, в период брежневского застоя, такие художники, как Андрей Тарковский, Людмила Петрушевская, были «закрыты». Но всё равно люди о них знали. Фильмы Тарковского, которые получали «третью категорию», шли в кинотеатре «Витязь», в спальном районе Москвы, где-то на задворках. И там выстраивалась очередь, как в блокаду за хлебом. Талант невозможно скрыть. Он притягивает людей.

Очень многое зависит от того, что человек собой представляет. Ведь что такое творчество? Это самовыражение. И если человек сам по себе интересная личность, если он талантлив – он просто делится собой с читателями, и сюжет в таком случае не имеет значения. То есть, конечно, он имеет значение, но только в руках мастера. Никакой закрученный сюжет не спасёт, если у тебя нет «батарейки» внутри.

– А как отличить талантливого писателя от неталантливого?

– Возьмёте талантливую книгу, начнёте читать – и не остановитесь. Дочитаете до конца. А дурную откроете – и закроете через пять минут. Талант – это всегда интересно, а «неталант» – неинтересно.

– То есть читатель с хорошим вкусом сразу почувствует, что писатель талантлив?

– Да. Да и с плохим тоже почувствует. Ведь есть разница, едите вы колбасу из мяса или гнилую колбасу. Вы будете есть гнилую? Нет, вы её выплюнете. То же самое с книгами.

– У вас постоянно проходят творческие встречи с читателями. Какие вопросы чаще всего задают? Можете вспомнить что-нибудь необычное?

– Необычное не могу. А обычное – могу. Каждый раз спрашивают: «Вы это взяли из жизни или из головы?» На такой вопрос я хочу ответить, что мои рассказы всегда сочетают и то и другое. Мне кажется, что иногда то, что было в жизни, интереснее, чем придуманный сюжет. То есть «из жизни» интереснее, чем «из головы». Например, я совершенно не принимаю и не признаю фантастику. Я не понимаю, зачем она нужна. Зачем надо выдумывать? Хотя это, наверное, очень интересный жанр для тех, кто умеет в нём работать. Я не умею.

– Как вы считаете, может ли прочитанная книга изменить судьбу человека? В вашей жизни были такие примеры?

– Недавно умер Миша Задорнов… У меня с ним связана одна история. Когда Мише было лет 20, он учился в техническом вузе, и его первая жена Велта тогда была ещё его невестой. И вот Велта как-то пришла к нему утром и сказала: «Слушай, я купила журнал «Молодая гвардия» – там такой рассказ! «День без вранья» какой-то Токаревой… Так интересно!» Они легли рядом и начали читать вслух мой рассказ. А когда дочитали, Миша встал, пошёл к письменному столу, сел и стал писать. Я включила его в розетку. Он не знал, что хочет писать, но этот рассказ нажал в нём кнопку – и он стал тем Михаилом Задорновым, которого мы знаем. Когда он приехал в Москву, он меня нашёл и подарил мне картину, которую купил в Риге. Картина называется «Весна». Там нарисован ручей и прутья кустарника, которые отражаются в воде. Это такая красивая и светлая картина… Она у меня и теперь висит на стене. Миши нет, а картина висит…

В своём жанре Миша преуспел. Он очень много работал, собирал полные залы. Народ его любил… При этом он был человеком широким, щедрым и обаятельным. Я даже удивлена, что он умер. Мне казалось, что Бог таких не трогает. Но, видимо, он слишком много получил, и его срок пребывания здесь сократили.

В своё время я так же была удивлена, когда ушли Абдулов и Янковский. Мне казалось, что они любимцы судьбы. Когда такие люди неожиданно уходят, это всегда потрясение, но это мирит с несправедливостью… Перед ней все равны.

– А литература помогает примириться с несправедливостью?

– Помогает. Ко мне очень многие подходили во время моих выступлений и говорили: «Был период, когда я спасалась только вашими книгами». Так же мне сказала жена Иосифа Кобзона: когда он лежал в больнице в Германии, а она его посещала, её выручали мои произведения. У меня тоже есть любимые писатели, и я понимаю, каково это – выходить из кризиса при помощи книг.

– Виктория Самойловна, на днях вы отпраздновали юбилей… Что бы вы сами пожелали себе?

– Я пожелала бы, чтобы всё было так, как сейчас. Что может быть хорошего на склоне жизни? Ничего. Только сама жизнь, которую ты не замечаешь, пока живёшь: всегда масса дел, торопишься, не успеваешь, бежишь – ничего не видишь… А мой возраст – это время созерцания и покаяния. Бывает стыдно за что-то ужасно. Иногда сижу и думаю: может быть, позвонить, попросить прощения, а может не надо…