Литературная Газета, 6625 (№ 50/2017)

Видади – тонкий проникновенный лирик. Его поэтические исповеди окрашены грустью. Эта минорная нота присутствует во всех стихах. Лирические герои Видади – стойкие мученики, они с радостью принимают все испытания любви. Социальное содержание его лирических стихотворений, проникнутых скорбью, выражает неприятие несправедливости, произвола и насилия. На своём долгом веку поэту пришлось быть свидетелем кровавых распрей, трагических социальных потрясений и личных утрат. Вот здесь и корни печального настроя его лирики. Мотив одиночества, отчуждённости красной нитью проходит через творчество поэта; речь об одиночестве духовном, об ощущении родины как духовной «чужбины». Политические смутные времена для родного Азербайджана, раздробление на множество ханств, которые раздирали междоусобные распри, глубоко печалили старого поэта. «Мусибетнаме» – «Книга мытарств» Видади, посвящённая гибели друга – поэта Гусейн хана Муштага, павшего жертвой властолюбивых страстей, – своего рода зеркало века, полного драматических событий. Бессмертная блистательная поэзия Видади написана на чистейшем, образном и сочном азербайджанско-тюркском языке.

Г О Ш М Ы

Будь преданным

Там, где любви напрасно сердце ждёт,

Оно увянет, сгинет, пропадёт.

Но и любовь там расцвести не сможет,

Где верности и дружбы не найдёт.

Будь преданным, но каждому не верь

И душу всем не открывай, как дверь,

Товар души не выноси на рынок,

Где нет ему ценителей теперь.

Создатель, одинокого храни,

Трудны его безрадостные дни.

Он окружён заботой и печалью –

Где друга нет, там властвуют они.

Зачем нам к вечным истинам взывать,

В свои дома несчастья призывать?

Зачем от правды люди отвернулись,

Где нет причин о правде забывать?

Ликующий, ко мне направь стопы

И выслушай слова – они скупы.

Ведь даже розе иногда приятно

То место, где отсутствуют шипы.

Любви желают в мире все сердца,

И трепету и вздохам нет конца.

Сам исцелитель Видади страдает,

Когда не видит милого лица. 

Перевод Татьяны Стрешневой

Журавли

Ряд за рядом поднявшись к большим облакам,

Вы зачем забрались в небеса, журавли?

Ваша песня тоскливая так грустна,

Вы куда направляете путь, журавли?

Словно бусы, нанизаны ваши ряды,

Высоко в небесах вы летите, горды.

Не случилось бы с вами какой беды,

Добывайте корм как-нибудь, журавли.

Я скажу, и в словах моих правда живёт:

Вас крылатый злодей на дороге ждёт,

Злобный сокол размечет ваш перелёт,

Алой кровью окрасите грудь, журавли.

Ваша родина, ваша отчизна – Багдад,

Ваши перья – забава того, кто богат.

Ваши песни на сердце, как струны, гремят.

Вы зачем мне терзаете грудь, журавли?

Вы спросите, друзья, обо мне, больном.

Я письмо напишу дрожащим пером.

О больном Видади в свой багдадский дом

Принесите письмо как-нибудь, журавли. 

Перевод Владимира Луговского

М У С А Д Д А С

Всему наступит конец

Не думай о нашем страданье – всему наступит конец.

В груди удержи рыданья – слезам наступит конец.

Придёт пора увяданья – цветам наступит конец.

В душе не храни ожиданья – душе наступит конец.

Мне чашу подай, виночерпий, – всему наступит конец.

Нас гложут могильные черви – всему наступит конец.

Возлюбленная прекрасна – она истлеет в земле,

Рот её нежно-красный – и он истлеет в земле,

Локон на шее страстной – тоже истлеет в земле.

И раз её образ ясный должен истлеть в земле,

Мне чашу подай, виночерпий, – всему наступит конец.

Нас гложут могильные черви – всему наступит конец.

Умрёт властелин вселенной, – что выживет он – не верь.

И царство его погибнет. Во власть и закон не верь.

Всё в мире непостоянно. Что мудр Соломон – не верь.

Вращению мирозданья, если умён, не верь.

Мне чашу подай, виночерпий, – всему наступит конец.

Нас гложут могильные черви – всему наступит конец.

И если за годом годы сто веков расцветёт,

И если, шумя листвою, сто садов расцветёт,

И если сто гиацинтов, сто цветов расцветёт,