Литературная Газета, 6625 (№ 50/2017)

Дурною была подруга, погублено счастье с ней!

Аллах, одари Вагифа милостию своей:

Ведь, кроме тебя, на свете друзей у больного нет.

Перевод Константина Симонова

Гасым Бек Закир

(1784–1857)

Тонкий лирик, яркий представитель реалистической поэзии, мастер сатирической аллегории и басен Гасым бек Закир Али бек оглы Джаваншир родился в городе Шуше – литературной и музыкальной Мекке Азербайджана – в семье карабахского бека из рода властителей Карабаха Панах хана. Начальное образование получил в медресе, изучал арабский и персидский языки, классическую литературу. Закир в основном жил в селении Хындырыстан, подаренном ему Мехтигулу ханом. Из-за своих остросатирических насмешек поэт имел немало недругов среди азербайджанской знати того времени. В результате беко-ханских интриг Закир и его семья подвергались преследованиям со стороны царских властей. Его сын и племянник были сосланы в Сибирь. Самого же поэта подвергли аресту, год продержали в Шуше, затем сослали в Баку. С помощью друзей М.Ф. Ахундова, М.А. Колюбакина, И. Гуткашенли и Дж. Орбелиани был реабилитирован, вернулся в Шушу и прожил там до конца жизни под негласным надзором царской охранки.

Поэтическое творчество Гасым бека Закира занимает уникальное место в истории просветительско-реалистической поэзии азербайджанской литературы первой половины XIX столетия. Именно ему принадлежит самая большая заслуга в процессе пробуждения национально-общественного сознания и духовного возрождения в становлении просветительской сатиры, кристаллизации азербайджанского литературного языка. Разоблачительная критика и ирония сатиры Гасым бека Закира были направлены против царских правителей и царского порядка; колониальных законов и беко-ханского произвола, в них яростно защищались права слабых и беспомощных.

ГАЗЕЛЬ

Постепенно

Тяжесть времени сгибает неизменно, постепенно,

Я для стрел судьбы жестокой стал мишенью постепенно.

Опыт жизни говорил мне: не гордись. А я не слушал,

Ну а время не стояло, шло движенье постепенно.

И хотя я не был трусом и храбрее был Рустама.

Годы горя приводили к пораженью постепенно.

И теперь не по душе мне – отчего, и сам не знаю –

Звуки флейт, и охладел я даже к пенью постепенно.

Охладел я и к веселью, и вино мне стало горьким,

И печаль меня сжигает тайным жженьем постепенно.

Выпадают мои зубы, рот – подобие развалин.

Обессмыслилось значенье всех свершений постепенно.

Ах, как ты меня любила, как была нежна со мною,

Только вижу, охладело твоё рвенье постепенно.

Связь с пустопорожним миром обрывай, Закир, скорее

И спускайся по ступеням, по ступеням постепенно.

М У Х А М М А С

Старость

Всех путаниц и невнятиц моих подоплёка старость,

Всё отняла – ум, ядрёность, румянец на щеках, старость,

Как иву, меня согнула, сама кривобока, старость,

И на руку, не убоявшись бессмертного Бога, старость

Накручивает мои волосы, и хочет оброка старость.

Меж мягким и жёстким разницы не было в пятьдесят,

И зубы мои, бывало, серый кремень крошат.

А в шестьдесят я стражду, дёсны мои болят,

И пища должна быть мягкой, как у слепых щенят.

О господи, что за мука, что за морока старость.

Какая нагрузка для вас, мои старые зубы!

Не можете справиться с пищей вкусной, хотя и грубой.

Мой рот, как птичье гнездо, когда я раздвину губы,

Я должен крошить свой хлеб в тарелке тёплого супа.

Да ну тебя к чёрту, старость, ты хуже порока, старость.