Литературная Газета, 6630 (№ 06/2018)

«колыбель скрипела, будто по стеклу удавленники пальцами водили»;

«Что смотришь, как удавленник на свадьбу?!»;

«Спала за письменным столом консьержка баба Люба, с открытыми глазами, как мертвец»;

«и ветер тряс троллейбусные провода, а те гудели, отчётливо и скучно. – Как мёртвые гудят, – сказала Таня». И так далее.

Драма романа не любовная, а возрастная. Болезненная инициация взросления – вот её стержень. Причём сологубовская линия мне представляется наиболее сильной. Поэтическая ностальгия об ушедшем детстве заденет у всех читателей старые струны, но она всё-таки достаточно типична (вспомним сетевую поэзию), хотя и выражена экспрессивно, лирично (не без уклона в «сахарную вату»). Но вот линия Шишиных – настоящая удача Николаенко. Серая моль – недотыкомка до такой глубины выела содержание жизни несчастной старой женщины, живущей на скудную пенсию, по сути, убитой временем, что даже вера с её православными молитвами и псалмами, красивой службой и светом свечей не просто не могут закрыть образовавшейся душевной ямы, но и сами проваливаются в неё, поглощённые тьмой суеверий. Фактически семья Шишиных – приговор тем, кто обрёк их на нищету и вымирание, физическое и духовное. Сквозь текст проглядывает вопрос: не жалкая ли нищета Шишиных заставила Таню выбрать Бобрыкина? Вряд ли сознательно Александра Николаенко ставила задачу социальной критики, думаю, она просто писала роман о детской дружбе и любви, об ушедшем, беззаботном цветном и вкусном детском

счастье, заставив героиню, вовсе не сильную (в отличие от предыдущих женских характеров), но очень эмоциональную и порывистую, фактически манипулировать в романе сознанием героя, а получилось то, что получилось – контраст между счастливым детством (по деталям – советским ) и мёртвым миром несчастных нищих Шишиных.

Написанный ритмической прозой оригинальный роман Александры Николаенко может оказаться единственным в её творческом арсенале, трудно представить дальнейшее развитие такого стиля, но сологубовская линия Шишиных даёт аванс – автор может пойти в этом направлении, отказавшись от острой тоски по детской сказке ради более глубокого взгляда на обыденность, под тканью которой скрываются смыслообразующие составляющие бытия. С другой стороны, оставшись верна волшебной иллюзии детства, Александра Николаенко может выбрать другой путь – и, вполне возможно, порадует российского читателя рождением ещё одного Гарри Поттера...

Империя не может умереть

Империя не может умереть

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Теги: Владимир Шемшученко , Как земля и трава

Владимир Шемшученко. Как земля и трава. Книга стихотворений. СПБ. Бизнес – Остров, 2017. 168с.

Возможно, обижу многих, но после безвременного ухода из жизни Михаила Анищенко Владимир Шемшученко остался, пожалуй, единственным лидером русской партии в российской поэзии – поэтом такого калибра и такой темы на поле литературы. «А что за тема?» – возможно, опять спросит иной читатель. Да всё та же, Россия, её судьба. Так что и новая книга – это продолжение давно заявленной поэтом темы.

Автор, он же лирический герой, всегда стоек перед всеми вызовами жизни и судьбы, никогда не сожалеет о прошлом. И главное – с надеждой смотрит в будущее:

…Пусть звякнет цепь,

пусть снова свистнет плеть

Над теми, кто противится природе...

Имперский дух неистребим в народе,

Империя не может умереть!

                  («Империя не может умереть…»)

Книга состоит из циклов. Всего их девятнадцать: «Степное», «Соловки», «Родине», «Мысль превращается в слова», «Заполярье», «Здравствуй», «Дорожное», «Над Кубанью» и др.

Самый большой цикл посвящён жене, он так и называется – «Марине».

Удивляет яркость чувств и свежесть эмоций. Вот и не говори после этого, что «любви все возрасты покорны».

Смахнул снежинки

с тёмной шубы

И сразу понял – опоздал!

Тебя в обветренные губы

Мороз уже поцеловал.

Глаза в глаза и – задохнулся,

И растворился...

И пропал...

Ненужным словом поперхнулся

И поражение признал…

                      («Смахнул снежинки с тёмной шубы»)

Шемшученко – патриот России, государственник. Не в том утилитарном духе, свойственном многим пишущим, когда с добрыми намерениями они строчат барабанные строки о силе духа, вере, могуществе, непобедимости, борьбе и т.п. Хотя и это тоже имеет право на существование, только, правда, если написано в нужном месте, в нужное время. Какие претензии могут быть к авторам текстов, например, «Марша защитников Москвы»? Или «Шумел сурово Брянский лес»? Всякое лыко в строку. А попробуй сохранить любовь к стране в эпоху безвременья и распада, когда не страна, а государство, её олицетворяющее, тебя совершенно не любит. Вот тогда и проявляется та истинная, глубинная любовь к своей земле, что помогает пережить сложные времена и поддерживает исторический оптимизм.

О, Родина, – ковыльная, льняная,

Кленовая, берёзовая – вся! –

Любимая навеки и родная…