Литературная Газета, 6631 (№ 07/2018)

Честно скажу: я удивился, рано утром выйдя на террасу перед тем, как выгнать овец (это моя обязанность: утром выгонять их в отару, а вечером позаботиться, чтобы они вернулись во двор), увидев на востоке пламенеющие зори и умиротворённость наступившего дня. Я даже подумал, не обманывают ли меня, ведь сегодня и вправду первое апреля, день веселья и шуток. И дожидался, что в течение дня погода изменится, часто смотрел в окно и выбегал на террасу; всё думал, не шутит ли апрель, не насмехается ли надо мной. Но вот скоро полдень, а я не чувствую себя обманутым, хотя и первое апреля…

В долине речки, протекающей ниже нашего села, чуть ли не каждый день, начиная от предрассветного часа и до поры, пока солнце не поднимется порядочно высоко, сахарно белея, застывает туман. В погожие дни туман, после того как взойдёт солнце, незаметно тая, исчезает, но при пасмурной погоде поднимается и в село. Однако сегодня при утренней зорьке я тумана не увидел, что меня также удивило. «Неужели и это шутка – в долине не белеет туман?..» Мне казалось, что туман скрывается в лесу Яган, а через некоторое время он непременно даст о себе знать. Я стоял на террасе, опираясь на перила, и ждал, но тумана не было…

А день на самом деле хорош! И голубизна неба, без клочка облака, особая. В природе, словно изнутри озарённой теплом, всё выглядит удивительно радостно. Глядя на умиротворённую долину, окружённую лесистыми холмами, мне представилась прелестная улыбка малыша, прижмурившегося от солнца. Трели птиц, разносящиеся с яблони и сливы, рас­тущих во дворе, со стрех и крыш домов, придавали первому дню апреля особую красоту. А как дивно чирикали воробьи! Всё кругом наслаждались жизнью.

Я, заколдованный весной, не мог наглядеться на зелёные сенокосные луга, раскинувшиеся по склону горы Нитрик, оберегаемые горой от северных ветров, пока затенённые, но которые скоро будут походить на многоцветный ковёр. А прелесть наших лугов и полей как весной, так и летом особая! Я не хвастаюсь, нет. Кто не верит, тот может приехать к нам, скажем, в конце мая или в другое удобное для него время и убедиться сам. Когда в школах начинаются выпускные экзамены, на наши луга за букетами цветов приходят юноши и девушки даже из соседних сёл. У них, конечно, цветы тоже растут, но не такие красивые и пышные, как на наших лугах…

Вдруг моё внимание привлёк воробей, который купался в пыли на крыше сарая, расположенного ниже нашего дома. Как принимала ванну весенней пыли эта благословенная пташка: то кувыркалась, быстро-быстро хлопая крылышками, то переворачивалась с боку на бок, то била по бокам крыльями! Может быть, воробей впервые купался в пыли в эту весну. Серое облачко, поднимаемое птичкой, ветерок, дующий с реки, уносил с крыши сарая на запад, к дороге.

Из-за яростных движений воробья на стрехе образовалась даже ямка. Мало ли воробушек стерпел зимней стужи и морозов, наверное, он немало страдал и от паразитов, и теперь, чувствуя весеннее тепло, распушив перья, вовсю изгонял их. Мелкие камешки, которые выскакивали из-под лапок воробья, когда он забрасывал пыль на свою спинку, со свистом летели во двор. «Не в женихи ли он собирается? – улыбаясь, подумал я про себя. – Весной только у мёртвого кровь не вскипает. А невесты любят чистоту…»

Но что это? Наш кот Рукац, перешагнув последнюю ступеньку лестницы, с большой предосторожностью поднимая и ставя полусогнутые лапы, вытянув голову вперёд, змеёй приближается к каменному катку, которым уплотняют земляные крыши. Каким-то образом мерзавец узнал о воробье, купающемся в пыли. «Ах, Рукац, дурак ты эдакий! – я почувствовал к коту обиду. – Не трогай же, негодник, птичку нашего села, которая, претерпев все зимние невзгоды, принимает весеннюю ванну! Разве ты голодный? Ведь всегда еду оставляешь в своей чашке…» Я чуть было не крикнул, но желание узнать, чем завершатся старания кота, удержало меня. Почему-то я не верил, что Рукац сумеет поймать воробья. И в то же время я понимал кота, ведь его вёл природный инстинкт. Как бы то ни было, в последний момент я успею крикнуть и отпугнуть его.

У Рукаца всё тело пепельного цвета, а лапы снизу и конец хвоста на три пальца белые. Мордочку его украшает белый треугольник в виде амулета: верхний угол этого амулета расположен между глазами, а нижняя часть, спускаясь, затем тянется полосой по груди.

Приближаясь к катку, Рукац становился нетерпеливее и всё больше волновался; наконец он просто кинулся к катку и спрятался за ним. Отсюда он мог одним прыжком броситься на воробья. Рукац осторожно высунул голову из-за катка, прижался к земле, не сводя глаз с воробья, который, самозабвенно предаваясь своему приятному занятию, ни о чём не догадывался. Что же будет?..

Голова кота была приподнята и недвижна, он бесшумно поднимал и опускал задние лапы, подёргивал хвостом, по всему видать, готовился к прыжку. Вот он подполз к концу катка со стороны крыши и опять стал наблюдать за птичкой, ничего не подозревавшей о коварном четвероногом охотнике.