Литературное произведение: Теория художественной целостности

Но кроме количественных существует качественная, функциональная граница, впервые наиболее четко сформулированная Ю. Н. Тыняновым: «Различие между стихом и прозой, как системной и бессистемной в фоническом отношении речью, опровергается самими фактами; оно переносится в область функциональной роли ритма, причем решает именно эта функциональная роль ритма, а не системы, в которых он дается… Поэтому нельзя изучать ритм прозы и ритм стиха как нечто равное; изучая и то и другое, мы должны иметь в виду их функциональное различие» ¹⁵ .

И свободный стих с этой точки зрения является не более или менее, а прежде всего, во всех отношениях и по всем своим признакам стихом, так как он организуется доминирующим принципом специфического членения и приравнивания речевых единиц (вспомним в связи с этим об особо важной роли графики в верлибре), и вместе с тем это свободный стих, потому что при наличии приравнивания его характеризует минимальная степень равенства речевых единиц с точки зрения существующих в данный исторический момент норм и традиций ¹⁶ . А ритмическая проза, будучи прозою из-за отсутствия формообразующего приравнивания речевых отрезков, в то же время отличается на фоне существующих норм наибольшим количеством речевых «аналогов».

Из первоэлемента стихового ритма – специфического членения речи с установкой на принципиальную равномерность отдельных речевых членов – разрастаются другие компоненты: и акцентно-силлабическая, и грамматическая, и звуковая системы, и строфические формы связаны с развитием и конкретизацией этого организующего принципа. Количество и расположение ударений, их относительная сила и значимость во фразовом единстве, характер словоразделов и цезур, анакруз и клаузул, система звуковых повторов и рифм, грамматические соответствия – все они могут стать взаимодействующими друг с другом ритмообразующими элементами, выполняя определенную функцию в процессе ритмического развития. И все это богатейшее, развивающееся многообразие основано на постоянном «возвращении» к отчетливому, ярко выраженному с самого начала и в этом смысле заданному единству. Стих подчинен единой закономерности особого, необычного на фоне сложившихся языковых норм речевого членения, которое может функционировать только при регулярном повторении в пределах данного целого.

Принцип соизмеримости и вместе с тем «мера эквивалентности» (Тома-шевский) стиховых рядов конкретизируется впоследствии в понятие стихотворного метра, по отношению к которому каждый отдельный стих действительно может быть осознан как «реализация формального принципа … Вариации существуют только как отклонение от схемы, которая постоянно присутствует в нашем сознании» ¹⁷ . Было бы, однако, серьезным упрощением сводить ритмическое единство стиха к отвлеченной схеме и рассматривать стиховой ритм только как «извне привнесенный», в противовес ритму прозы, который соответствует «имманентным законам языка» ¹⁸ . Ведь метр появляется не сразу как готовая система, но вначале как «динамический принцип метра»¹⁹ и лишь затем, в ходе исторического становления и развития, как конкретная исторически определенная метрическая форма со столь же определенной системой реализующих ее ритмических вариаций.

Вызревая и кристаллизируясь из факторов разнообразия, стихотворные размеры, определяющие амплитуду колебаний ритмических форм внутри того или иного типа стиховой организации, оказывают затем обратное влияние на процесс поэтического развития. Так что метрическая система не просто накладывается на языковой материал, который так или иначе ее «исправляет», а постепенно вызревает в историческом стиховом развитии и оказывается, таким образом, внутренне связанной с национальной языковой стихией, хотя и не однозначно ею обусловленной.

Ритм стиха вообще теснейшим образом связан с национальным языком – и в своих истоках и предпосылках, и в своих конкретных реализа-циях ²⁰ . Но, будучи связан с языковой системой, стиховой ритм, особенно в период становления и обособления стиха, явно отталкивается от «естественного» языкового ритма ²¹ и еще более явно противопоставляет обычному речевому строю строго симметричную систему специфических членений, не только «надсинтаксических», но и подчиняющих себе синтаксис, делающих его качественно своеобразным ритмическим синтаксисом стиха. В этом смысле вывод Тынянова о доминировании стихового ритма над синтаксисом ²² представляется, на мой взгляд, вполне обоснованным.